– Насколько близкими были ваши отношения?
Услышав этот вопрос, девушка еще больше замкнулась. Лицо у нее окаменело, потеряло подвижность. Она подняла ничего не выражающие глаза:
– Что вы имеете в виду?
– Ну… То, что вы захотите сказать.
Такой мягкий ответ сбил ее с толку. Она явно ожидала более циничной постановки вопроса. Поколебавшись, девушка пожелала узнать – что именно предъявляют в качестве обвинения Андрею?
– Пока ничего. Мы ведь должны его найти и поговорить с ним.
– Ну тогда и мне нечего сказать.
Карандаш снова ударился о столешницу – на этот раз угрожающе, будто ставя точку:
– А вы понимаете, что ваше молчание может повредить двум детям? Девочке семь лет, мальчику десять. Где они сейчас находятся, что с ними происходит – мы не знаем. Они объявлены в розыск.
– Андрей не мог их украсть!
– И все-таки без него им не удалось бы так долго скрываться, – заметил следователь. – Если, конечно, предположить, что они еще живы.
Он положил карандаш на стол – подчеркнуто спокойно.
– С детьми, оставшимися без присмотра, в наше время может случиться все, что угодно. Но если вам все равно… Ладно, пожалуйста. Давайте ваш пропуск.
Девушка встрепенулась:
– Почему вы со мной так говорите?! Я не желаю зла этим детям! Неужели их жизнь зависит от того, что обещал мне Андрей?! Не верю!
– А что он вам обещал?
– Он… – Наташа замялась и вдруг вскинула голову. Черные волосы упали ей за спину – она неожиданно обрела воинственный и даже горделивый вид. – Он говорил, что как только уладит свои дела – мы сразу поженимся. – И, будто ставя окончательную точку, прибавила: – Иначе я не стала бы с ним встречаться.
– Ваши родители были не против такого исхода?
– А при чем тут мои родители?
– Ну насколько я понял, своей квартиры у вас не было. Значит, ваше замужество должно было ущемить их материально?
– Они знали о его долгах, – все так же независимо произнесла она. – Ну и что теперь? Они, конечно, не богаты. Но мы с Андреем могли бы найти себе квартиру, чтобы жить вместе.
– То есть снимать жилье? На какие средства?
– Нет, средств для этого не нужно. Мы – коренные москвичи, – теперь она произносила каждую фразу, будто рубила концовки топором. – У нас множество родственников. И у меня есть квартира, которую я скоро получу по наследству. И вообще…
Она встала:
– Мои личные дела вас не касаются! – Щеки у нее разгорелись, она дрожала от возбуждения. – Не знаю, что он сделал, но точно скажу – ничего плохого он совершить не мог! Это все? Да?! Тогда я пойду. Вот мой пропуск.
Она выбежала на улицу, и только тут ей удалось вдохнуть воздух полной грудью. Хамы… Подлецы! Что бы они не говорили об Андрее – она этому не поверит! Сбежать с детьми, украсть их? Какая глупость! Они не все ей говорят, ей никак не удастся выяснить, в чем именно пытаются обвинить Андрея. Ясно одно – тут каким-то образом оказалась замешана его прежняя жена. Женщина, о которой Наташа ничего не знала, до тех пор, пока не столкнулась ней в тех самых проклятых коридорах следственного управления. А что может чувствовать к Андрею эта дама… Не стоит и гадать. Она его ненавидит.
Она открыла сумку и достала ключи. Наташа не лгала, когда говорила, что им с Андреем было где встречаться, помимо ее собственной квартиры. В Москве было по крайней мере два места, где они могли видеться, причем не подвергаясь надзору родственников и их назойливым расспросам о дате предстоящей свадьбы. Например, квартира ее тетки. Та давно уже там не жила, но и сдавать жилье не решалась. Это была вполне приличная однокомнатная панельная квартира, почти в самом центре Москвы. Но там им жилось крайне неуютно, поскольку соседи за стеной оказались крайне шумными и часто устраивали дебоши, выкрикивали матерные слова и швыряли в смежную стену бутылки. И как раз в те моменты, когда паре больше всего на свете нужно было уединение. Да к тому же другие соседи часто вызывали милицию, а Андрею, живущему без прописки, такие визиты очень не нравились.
Другая квартира была намного покойнее. Двухкомнатное, без особых претензий жилье, почти на окраине. Этот дом, выстроенный из бело-голубых блоков с рассохшимися швами, стоял так обособленно, был так невзрачен и неприметен, что был почти незаселен. Там жили тихие семьи. В основном иногородние, которым были вовсе ни к чему контакты с милицией, из-за некоторых неполадок с регистрацией. И поэтому жильцы вели себя тихо.
Эта квартира принадлежала дальним родственникам Наташи. Те, работая в центре, успели уяснить все неудобства жизни на окраине – им приходилось тратить на дорогу более полутора часов в день в один конец и столько же – обратно. Поэтому они с радостью сдали бы эту квартиру кому угодно, только чтобы оплатить часть стоимости съемного жилья в центре… Но желающих платить даже эту мизерную плату не нашлось. И они доверили квартиру молодой паре – именно так все называли Наташу и Андрея.
Условия были не слишком трудными. Требовалось лишь оплачивать квартирную плату, счета за телефон и электричество, а также поддерживать порядок в квартире. Все это Наташа исполняла неукоснительно. А ее родственники от души радовались, что помогли «молодым». Единственным неприятным моментом во всем этом было, что эти самые родственники слишком активно интересовались тем, как скоро «молодые» поженятся.
Именно в этой квартире Наташа по большей части и назначала Андрею свидания. Несколько раз у них выходили стычки из-за того, что он не мог попасть в квартиру, когда Наташа сильно опаздывала на свидания. Все-таки жилье было расположено слишком далеко от центра и иногда случались накладки с транспортом. Добраться сюда было непросто.
И поэтому около месяца назад она заказала вторую копию ключей. Специально для Андрея. Он охотно их взял. Для нее это было очень важно, что теперь у них есть общие ключи от какого-то жилья – пусть даже не принадлежащего им по закону. Это было какое-то подобие семьи. Пусть слабое подобие, пусть даже карикатура на семью… Но когда они виделись там, у нее иногда возникала иллюзия семейной жизни. Там были кое-какие вещи Андрея. Купальный халат, немного белья, тапочки, специально купленные ею для этих свиданий… И ее вещи – махровые полотенца, немного косметики, любимые потрепанные джинсы, в которых она привыкла ходить после душа. Туда никогда не заглядывали назойливые родители, которым вечно нужно было знать больше, чем нужно. Эта неказистая, почти необставленная квартира была хороша уже тем, что Наташа точно знала – ключи от нее были только у Андрея… И у нее самой.
Она не платила за эту квартиру больше двух месяцев. Все было не до этого. Сперва можно было повременить, потом… Потом исчез Андрей, и Наташа уже ни о чем другом не желала думать. Она приезжала туда и часами сидела, прижав к груди его купальный халат, откуда понемногу выветривался запах его одеколона. Потом слегка прибиралась, заглядывала в холодильник, проверяла, достаточно ли там замороженных продуктов, чтобы наскоро приготовить ужин. На тот случай, если он вдруг все-таки вернется сюда. Или позвонит ей, возмущенно скажет: «Где же ты, я приехал, жду…» И она, как всегда, все бросит и помчится туда, на окраину, в этот ничем не примечательный для остальных жильцов дом. Но для нее этот дом был самым значимым, самым дорогим на свете. Потому что там они встречались. Следователю об этом было совершенно необязательно знать.
Квартирные книжки хранились там же – в самом нижнем ящике стенки. Там почти не было вещей, совершенно не было книг. Никаких следов, что в квартире постоянно живет молодая пара. А ей так хотелось бы, чтобы дом выглядел обжитым, уютным… Она часто говорила Андрею, что он может не беспокоиться за их будущее – даже если сейчас у него дела не слишком хороши, то ведь у них, по крайней мере, есть где жить… И всякий раз слышала в ответ – нужно немного подождать! Совсем немного, а потом они обязательно распишутся. Он даже показывал ей свой паспорт, с печатью о расторжении брака. Она знала, что у него была жена. Не Марина, нет. Ту женщину звали совсем по-другому. Но двое детей? Те были не
