прежде, но Дуне это не слишком нравилось. Плакаты на стене – какие глупые фильмы она тогда смотрела и как ей могло все это нравиться! Лучше бы мама все это содрала и папа заново оклеил комнату новыми обоями. А эти дурацкие игрушки на книжной полке – она когда-то собирала брелоки для ключей в виде зверюшек… Ну и спрашивается, к чему столько брелоков, если ключей у нее – всего одна связка?
Эти вещи раздражали ее – она и сама не знала почему. Дуня всю ночь проворочалась с боку на бок, пытаясь уговорить себя, что время идет как обычно, ничуть не медленнее. Скоро наступит утро, и она позвонит следователю. Вот только дождется, пока родители уйдут на работу…
«А если Петр за это время сбежит? – подумала вдруг она. И почувствовала, что на губах появляется кривая, истеричная усмешка. – Да куда он сбежит, если у него нога сломана! Сломана – точно, он не мог подняться. А вот насчет позвоночника загнул, просто перепугался, мерзавец… С переломанной спиной он бы не ползал так резво! Интересно, а о моей спине он подумал? Что было бы со мной, если бы я навернулась с крыши семиэтажного дома – да прямо об асфальт?! А о Нелке он думал? Пусть помучается, гад. Никуда он не уйдет. Тем более если его увезли на „скорой“. Из больницы, да еще в гипсе, не очень-то удерешь…»
Несколько раз она вскакивала с постели, приоткрывала окно и курила, высунувшись по пояс, разглядывая темный тихий двор. Ожидание рассвета было мучительно – ни перед одним экзаменом она так не волновалась. Сейчас Дуня начала жалеть, что не довела дела до конца, сбежала. А ведь нельзя было терять ни единого часа!
«Как только этот чертов парень придет в себя от боли, он сразу начнет заметать следы. Ну ладно, он-то нетранспортабелен, но остается его брат. Правда, тот непонятно где. Петру-то понятно… Сбежал кот Василий, испугался милиции. Явно к ним кто-то приходил, не могли не приходить, раз следствие заведено и Нелку ищут. Разве следователю не хочется спихнуть с плеч долой это дело? Он пришел, поговорил с их матерью… Та перепугалась, когда поняла, что девушка, которая являлась к ней четвертого мая, считалась пропавшей уже вечером третьего… Конечно, сказала об этом своим сыновьям. Сама-то, возможно, ни при чем. И что? Василий как в воду канул. А Петр… Черт, он же полез на крышу, чтобы встретиться с братом! Стало быть, у них там вчера была назначена встреча! Можно было накрыть обоих, голубчиков!»
Она едва не застонала, поняв, что упустила такой шанс. «Вот если бы взять их там обоих! Но неужели… Неужели тело все еще там, внизу?! Как они не боялись оставлять его там?!»
Ночь была прохладной и свежей, но у нее снова появилось чувство, что нечем дышать. Слез не было, плакать она не могла. «Нелка, глупая бедная Нелка… Вычислила этого Василия Врача, прибежала к его матери, увидела снимок Петра… Что потом? Потом его мать, возможно, все-таки сказала ей, что Вася может быть на крыше. Сказала же она это мне – а ведь перед этим даже имени не спросила! Значит, и ей могла сказать такое… Нелка полезла наверх… И что? Возможно, она вела себя, как дурочка, заговорила прямо о том, что хочет узнать. И кто ее знает, о чем еще. Она так жалела Леньку, да и эту Иру тоже, хотя почти ее не знала… Могла впасть в истерику или, того хуже, начать взывать к его совести… И он сбросил ее туда… Боже мой».
Но в следующий момент ей уже казалось почти нереальным, что это могло произойти в действительности. Конечно, выхода в тот двор-колодец нет. Он не был спроектирован и не был пробит в стене. В этом Дуня не сомневалась. Но ведь туда выходили окна обитаемых квартир! Неужели никого не привлек шум падающего тела, сильный удар об асфальт? Наконец, жильцы первого этажа… Неужели они никогда не выглядывают в окно? Они ведь должны были что-то заметить! Даже если там невероятно темно – тем более! Зажигают ведь они у себя свет! И свет, падая во дворик, кое-что все-таки освещает. Не могло тело оставаться там бог знает сколько времени! И потом, туда мог вести какой-то ход, о котором Дуня попросту не знала, так как не была жильцом того дома. Какая-нибудь заколоченная подъездная дверь. Подвальная дверь, в конце концов. Канализационный люк – иначе куда девался нападавший туда за зиму снег, куда стекала дождевая вода? Да жильцы нижних этажей попросту захлебнулись бы, если никакого выхода оттуда не было!
А в следующий миг она снова увидела искаженное лицо Петра и ощутила спиной неровный край парапета, к которому он ее прижал, пытаясь столкнуть с крыши… И у нее опять закружилась голова. Девушка поспешно бросила вниз сигарету и плотно закрыла окно.
«Одно я знаю точно – МЕНЯ он пытался туда столкнуть, – думала она, укладываясь в постель и заставляя себя закрыть глаза. – Значит, мог столкнуть и Нелку. Завтра я узнаю это. Уже через несколько часов. Совсем скоро».
Но в том дворе она оказалась намного позже – в пятом часу следующего дня. К этому моменту девушка была настолько измучена бесконечными уговорами и объяснениями, которые пришлось давать следователю, что воспринимала все происходящее как-то отстраненно.
Дозвонившись до следователя утром, она сперва попыталась объяснить все по телефону. Ее попросту не поняли или же не приняли всерьез. Она сорвалась и стала требовать, чтобы немедленно обыскали дворик-колодец, потому что иначе труп оттуда могут унести. Тогда у нее попросили еще раз назвать свое имя, а также адрес и телефон. Дуню просто трясло, хотя она пыталась говорить спокойно, чтобы ее не приняли за сумасшедшую.
Кончилось тем, что она поехала в следственное управление. Там пришлось долго ждать – нужный ей человек, как оказалось, куда-то уехал полчаса назад, не дождавшись ее появления. Все попытки возмутиться ни к чему не привели. Ей твердо сказали, что он поехал не развлекаться, и вообще, тут никто не развлекается, все работают. Сядьте и посидите.
Но в конце концов она своего добилась. И скорее всего, подействовали не ее выкладки насчет того, что могло случиться с Нелли, а рассказ о том, что вчера случилось с нею самой. Особенно – история со сломанной ногой Петра.
– Он вас преследовал и пытался сбросить с крыши? – уточнил следователь. – Вы не преувеличиваете?
– Да нет же! И туда он сбросил Нелли!
– Почему именно туда? Почему он? – рассудительно и совершенно спокойно произнес следователь. – Парень что – признался в этом?
Она помотала головой и жалобно ответила, что, несмотря на отсутствие прямых доказательств, абсолютно уверена в этом. Что им стоит поехать с ней и обыскать дворик?
В конце концов поехали. Правда, пришлось еще минут сорок дожидаться машины. Дуня совсем притихла и сидела смирно, прикрыв глаза. Всю дорогу до дома Врачей она пыталась себе представить, что же будет, если все ее предположения окажутся чистой правдой? Представляла себе, что будут переживать родители Нелли, что предстоит пережить ей самой, – ведь если найдут труп, его придется опознать. А кому, как не ей?
Но прежде чем каким-то образом обыскать дворик, следователь выразил желание подняться в квартиру Врачей. Дуню с собой не звали, но она сама вышла из машины и добровольно поднялась на седьмой этаж. В третий раз. Этот путь уже казался ей чем-то неизбежным, как будто ей предстояло всю жизнь подниматься по этой темной лестнице, среди запахов гнили и бесшумно шмыгающих под ногами кошек. Она остановилась на площадке второго этажа и обратила внимание следователя, как жутко выглядит отсюда этот замкнутый дворик.
– Видите? Сюда выходят только окна с лестничной клетки, а напротив – окна жилых квартир. И выхода никакого нет.
Тот попытался что-нибудь увидеть через грязное стекло, но не смог. Его помощник в конце концов поборол неподатливую раму и открыл окно. При этом во двор выпал из рамы кусок стекла – древняя замазка мгновенно развалилась, стоило толкнуть раму. Послышался глухой, немедленно замерший внизу звон. Мужчины высунулись и посмотрели вниз, стараясь не испачкаться о подоконник.
– Темно, – сказал следователь, пытаясь что-то рассмотреть внизу. – Фонарик у тебя есть?
– В машине, – буркнул тот. – Ни черта не вижу. Мусор какой-то, кажется? Или лужа, что ли? Да, мерзкое местечко.
Дуня стояла сзади и нервно кусала прядь своих волос, намотанных на палец. Она бы ни за что туда не выглянула. Нет, ни за что. Это их работа, пусть ею и занимаются.
Поднимаясь по лестнице, мужчины продолжали негромко переговариваться. Дворик их удивил – девушка это понимала по обрывкам доносившихся до нее фраз. Они обменивались опытом и сходились в одном – какой-нибудь выход все равно должен быть. Хорошо, если не канализация – кто же туда полезет.
