наконец ушла, адвокат сделал еще два звонка. Только тон этих коротких разговоров носил совсем иной оттенок, чем беседа со Стромыновым, – он был деловым и одновременно почтительным. Адвокат даже стоял, вытянувшись по струнке, хотя и был до сих пор голым. И только потом, поговорив и расслабившись, не спеша стал одеваться и приводить себя в порядок для встречи с московскими гостями.
Стромынов вернулся минут через пятнадцать.
– Чего-то ты долго, – хмуро сказал Гена.
– Зато с хорошим результатом. Снегирь согласился, сейчас приедет. Уламывать пришлось. Я его из постели с телкой, пардон, с девушкой вытащил. – Стромынов оглянулся на Зою. – По деньгам с ним сами потолкуете, а про убитую Журавлеву вашу – ни слова! Ни к чему ему это знать! Пусть мужик спит спокойно. Просто скажете, надо повидаться – и все, без объяснения причин. Он и так все, что надо, сделает. Только вот вопрос у меня один возник: адвокатскую ксиву придется делать согласно паспорту, то есть на Нину Журавлеву. А Легостаеву наверняка сообщили о том, что она мертва. Кондрашка его не хватит, когда он узнает, что покойница к нему в качестве адвоката явилась, а? Не выкинет он какой-нибудь фокус?
Гена вопросительно посмотрел на подругу. Никому из них и в голову не пришла эта простая мысль – как отреагирует Легостаев на известие о воскресшей жене? В том, что ему известно об убийстве Нины Львовны, никто и не сомневался, даже местный божок. Сейчас все зависело от Зои – кому как не ей знать, какова толщина нервных канатов ее родственника? Но Зоя растерянно заморгала и лишь развела руками, показывая, что ничего по этому поводу предположить не может. Геннадий тут же вспомнил о легкомысленности своей подруги, о том, что она толком и не общалась со своим «дядюшкой». Пришлось ему брать ответственность на себя.
– Давайте рассуждать логически, – начал он. – Если Легостаев крутил такими делами, значит, повидал на своем веку всякого… И выдержка у него должна быть железная.
– Да уж… – вставила Зойка.
– Легостаев может подумать, что Журавлева на самом деле жива, а сообщение о ее смерти было уткой. И это – самая первая мысль, которая его посетит. Я, во всяком случае, подумал бы именно так.
– Справедливо, – поддакнул Серега. – Вот здесь действительно кроется опасность. Потому что когда он увидит не Журавлеву, а тебя, – он ткнул пальцем в Зою, – важно, чтобы ни один мускул на его лице не дрогнул! Как ты считаешь, получится у него это? Ведь при малейшем подозрении, при малейшем срыве поднимется шум, и тебя тут же загребут! Ты это понимаешь?
Зоя уверенно проговорила:
– Полагаю, он справится. И потом, мне уже все равно – если я с ним не поговорю, рано или поздно меня так и так загребут! Не могу же я вечно ходить в этом, – она приподняла подол своей длинной юбки, – и в этом… – Парик словно пакля слетел с ее головы, и под ним обнаружились смешно топорщившиеся коротко стриженные вихры.
Стромынов спрятал улыбку. Генка, вздохнув, прикрыл глаза рукой. А разгневанная непонятно чем Зоя кинулась к зеркалу, чтобы водрузить искусственные волосы обратно.
Виктор Иванович Снегирь, адвокат местного преступного сообщества, явился в редакцию только через час. Несмотря на то что время приближалось к полуночи, вид у него был такой, словно он прибыл на международный конгресс по защите прав национальных меньшинств, а не вылез только что из постели, где барахтался с местной шлюшкой. Гладко выбритое лицо, капризный изгиб губ, идеально уложенные волосы, белая рубашка, галстук, ровные складки на брюках и обязательная золотая печатка на мизинце.
Он вошел без стука, поздоровался и сразу же приступил к делу.
– Кто у нас тут будущий адвокат? Видимо, вы, девушка? – деловито спросил он, обратившись к Зое.
– Да, документы нужны мне.
– Вы, как я слышал, юрист по образованию?
– Скоро диплом получаю.
– Отлично. По крайней мере владеете юридическим языком. Думаю, мне не надо опасаться, что брякнете что-то не то или растеряетесь. Вам в тюрьме приходилось бывать когда-нибудь?
– Нет, только на судебных заседаниях, в качестве практикантки.
– Ну, это ничего. Я вас проинструктирую, как себя вести. А лучше, если мы пойдем вместе. Потом я вас, конечно, оставлю, побуду для порядка минут пятнадцать и выйду.
Зоя сосредоточенно кивала головой. Геннадий и Стромынов внимательно слушали.
– Как я понял, попасть в СИЗО вам надо уже завтра?
– Да.
– Тогда не будем терять времени. Сообщите мне свою фамилию, имя и отчество.
Зоя продиктовала теткины данные, Виктор Иванович записал их в свой блокнот.
– Завтра с утра первым делом идете фотографироваться. Мой человек за ночь подготовит удостоверение адвоката на ваше имя, регистрационный номер я ему сообщу. Останется только вклеить в него фотографию и поставить печать. Вы приедете к нему вот сюда. – Он протянул ей бумажку, где мелким почерком были записаны адрес и имя. – Дадите ему фото, подождете немного, он передаст вам готовый документ. Деньги ему платить не надо. Я тем временем зайду в нашу коллегию адвокатов, введу ваши данные в реестр – на случай проверки, хотя в общем-то ее быть и не должно, но пусть лучше все будет сделано тщательно. Потом вашу фамилию я оттуда, естественно, удалю, так что имейте в виду, дальше вам пользоваться удостоверением будет опасно. И, само собой, выпишу на ваше имя ордер, по которому вы будете защищать интересы Легостаева. Его вы предъявите в СИЗО вместе с удостоверением. С вами мы встречаемся в одиннадцать утра здесь, на улице, рядом с редакцией. Все понятно?
– Да. Сколько это будет стоить? – спросила нетерпеливая Зоя.
– Учитывая срочность изготовления и надежность документов, а также мое сопровождение в следственный изолятор – две тысячи долларов.
Геннадий закатил глаза, Зоя чуть не поперхнулась соком, который она в это время пила, и с тревогой посмотрела на своего приятеля – есть ли у него столько денег и готов ли он с ними расстаться ради нее? Тот перевел дух и задал вопрос:
– А может быть, через Василия было бы дешевле?
– Скорее уж дороже. Да еще ждать придется. А ваше свидание, если даже его разрешат, будет проходить под бдительным оком охраны. Так что выбирайте и решайте, – серьезно и строго сказал Снегирь.
У Зои от волнения на щеках проступили красные пятна.
– Хорошо, – сквозь зубы выдавил Гена. – Пожалуй, выбора у нас нет.
– Деньги вперед, – не моргнув глазом заявил адвокат.
– Только половину. Вторую половину – по окончании дела, – так же деловито отреагировал Генка.
– Нет. Вторую половину – после того, как получите удостоверение. И вот еще что, – адвокат обернулся к Зое, – вам, девушка, я бы посоветовал парик или снять, или заменить.
Зоя смешалась, но из-за безукоризненно вежливого тона, которым были произнесены эти слова, даже не стала дерзить и только тихо проговорила:
– А что, так заметно?
Виктор Иванович ее вопрос проигнорировал, потому что все его внимание было поглощено деньгами, которые отсчитывал Гена.
Зоя прижалась к Геннадию и закрыла глаза. В квартире была только одна постель, и спать им пришлось вместе. Оба целомудренно улеглись под одеяло в футболках и трусах – к такому неглиже им было не привыкать. За несколько месяцев совместной жизни они видели друг друга во всяких ракурсах, хотя в одной постели им спать еще не приходилось.
Зоя давно уже оставила попытки сблизиться с Геной больше, чем просто с другом, но сейчас ей хотелось тепла и участия, утешения и ободрения перед завтрашним испытанием.
К Геннадию она испытывала смешанные чувства, в которых и сама порой не могла разобраться: он всегда нравился ей как мужчина, как человек, как товарищ, но ее часто раздражало то, что он погружен в свой собственный мир, далекий от привычной ей суеты и мелких забот. Он корпел над своими статьями, часами висел в Интернете, пропадал в библиотеках, игнорируя общество и модные увлечения. И вместе с тем с ним было интересно – казалось, он всегда найдет тему для разговора, а в голове его вмещается
