– Погодите пока с Васькой связываться. Может, мы сами все устроим. Ты, говоришь, с юридическим образованием? – Он посмотрел на Зою. Та утвердительно, но непонимающе кивнула. – Так давай мы тебя еще одним адвокатом Легостаева заделаем! Вот и попадешь к нему – почти что на законных основаниях. И поговоришь обо всем. А времени у тебя на разговоры будет хоть отбавляй, это тебе не свиданка!
Зойкины глаза вспыхнули надеждой. А Геннадий воскликнул:
– Да ты что?! Она же в розыске числится!
Стромынов ухмыльнулся:
– Ну она ж под чужими документами да еще в парике! Кто ее узнает? Вы что думаете, тут на каждом шагу ее фотография расклеена? Или наши менты только тем и занимаются, что ее разыскивают? У них своих забот полон рот.
– Но как мы это сделаем? У меня же нет удостоверения! – Зойка уже рвалась в бой, даже не обратив внимания на то, что Стромынов раскусил ее маскировку.
– Сейчас позвоню своему знакомому, тому, которого к вашему Легостаеву приставили адвокатом. Он быстро все организует – и ксиву нужную, и чтобы охранка глаза закрыла, если что. Только вам придется раскошелиться, сами понимаете, местная братва за просто так работать не станет.
Зоя закусила губу и с мольбой посмотрела на Геннадия. Тот без конца разглаживал свою длинную челку, напряженно обдумывая сложившийся план.
– Ты не понимаешь! У нее же паспорт убитой тетки! – упорствовал он.
– Какая разница? Хоть Усамы бен Ладена! Здесь ее фамилию никто не знает! А если и знает, то за бабки забудет!
– Ну хорошо! – сдался наконец Гена. – Только вот… во сколько нам это обойдется?
– Я с вас ничего не возьму – кроме возможности обо всем этом написать. А уж со Снегирем как договоритесь. Не думаю, что это будет дороже, чем у Васьки Онищенко. И уж гарантированно надежнее! Только сделать все это надо поскорее. Вам вообще бы из Архангельска побыстрее надо убраться – если «АЛМИРА» вас вычислит, то за ваши жизни никто не даст ломаной копейки. А она вычислит, и довольно скоро – в этом можете не сомневаться. Так что потом сразу же делайте ноги. Завтра пятница – последний день, когда работают адвокаты. В выходные пройти в тюрьму будет невозможно, во всяком случае, это будет слишком подозрительно. Поэтому у вас фактически один день на все про все только и есть. Ну так что? Принимается мой вариант?
– Принимается. Звони своему Снегирю, – после недолгих раздумий выдохнул Геннадий. Зоя обрадованно захлопала в ладоши.
– Это что у него, кличка такая?
– Это фамилия такая. Я выйду на улицу, позвоню оттуда. – Стромынов достал мобильник, прикрыл за собой дверь и ушел. Ребята слышали, как его ботинки застучали по деревянной лестнице, потом он что-то сказал охраннику и вышел в ночную прохладу.
– Гадостный тип! – сказала Зоя, как только смолкли его шаги.
– Брось ты! Обычный парень. И надо отдать ему должное – голова у него работает неплохо. Криминальный журналист, если хочет кушать, просто обязан иметь связи и с местной братвой, и с местными ментами, и с властями. Кто-то же должен ему сливать информацию. Причем в зависимости от ситуации то он информатору платит, а то и ему – когда надо пропустить через печать определенные факты. Кстати, он и сейчас пошел торговаться, просто не желает, чтобы мы слышали, – заметил Генка. – Сразу хочет определить, сколько с нас денег сломить. Думаешь, он действительно себе ничего не возьмет? Как бы не так! Возьмет, но только не с нас. Адвокат с ним поделится.
– Да и фиг с ними! Лишь бы помогли! – отчаянно произнесла Зоя. – Геныч, я потом с тобой расплачусь, ты не думай! Вот выберусь из этой, хм, задницы, получу наследство – и все-все тебе отдам! А если и не получу – напишу дедушке, он мне денег вышлет.
– Господи! Ты опять о своем наследстве! Ты лучше думай, как вывернуться из этой истории! А что деньги отдашь, я не сомневаюсь. Да даже если и не отдашь, большой беды не будет.
– Ну и потом, ты тоже у них на подозрении! Так что ты прежде всего себе помогаешь! – все убеждала его девушка.
– Хватит тебе уже! Я и так все понимаю. Только вот меня очень напрягли его слова об «АЛМИРе». И в самом деле, они нас могут убрать, раз они так ревностно охраняют твоего Легостаева. Так что надо соблюдать осторожность. И еще мне бы очень не хотелось попасть в поле зрения местного криминалитета. Но я надеюсь, Стромынов со своим знакомым не захотят делиться с братвой и сделают все по-тихому, не ставя их в известность. Тут всего и делов – ксиву состряпать да в СИЗО нас проводить. А там мы уедем – и все.
Пока Гена с Зоей пребывали в нетерпеливом ожидании, Стромынов, покуривая на ночной улице, слушал длинные гудки телефона – Снегирь не брал трубку.
Адвокат в это время находился в постели, добираясь к вершине удовольствия, которое ему доставляла местная шлюшка, и назойливо звонящий мобильник сильно мешал сделать к этой вершине последний шаг. Наконец он не выдержал, ругнулся, скинул с себя девушку и нажал кнопку ответа.
– Да, – раздраженно сказал он в трубку.
– Здорово, Снегирь.
– Ну ты выбрал момент! Сорвал мне весь кайф!
– В смысле?
– Что, непонятно? Какой ночью может быть кайф?
– А… не ворчи. Потом наверстаешь! Дело есть.
– Выкладывай, – нехотя сказал адвокат.
– Ко мне тут люди пожаловали из Москвы – по душу Легостаева.
– Минутку! – Снегирь насторожился. Взял с постели простыню, прикрылся и вышел на кухню.
Девушка томно потянулась за ним, но он прикрикнул на нее: «Останься здесь!»
– Что за люди? И почему к тебе? – спросил он Стромынова, закрыв за собой кухонную дверь и доставая стакан, чтобы налить воды.
– Девчонка, родственница. А с ней московский журналист из известного издания. Понятно, почему ко мне?
– Что им надо? Статью писать собрались?
– Нет. Я же говорю: она ему родня, а парень – ее приятель. Они хотят с Легостаевым встретиться. Надо помочь.
– Ты что, больной?
– Можно по-тихому сделать, денег наварим. Им только увидеться, и они сразу уедут. Девчонке надо что-то у него узнать. Лично. По крайней мере так они говорят.
– Вот именно, так говорят…
– Сам подумай, что она еще может сделать? Не будет же она ему побег организовывать!
– А если Легостаев ей чего наболтает, а журналист потом это напишет?
– Даже если и так, то мы-то тут при чем будем? Провернем все чики-тики. Оформи ей ксиву адвокатскую и проведи в СИЗО. Она на юриста учится, так что все почти законно. А то эти ребята через Онищенко будут действовать. И все равно ведь туда пройдут, сам знаешь.
Снегирь задумался.
– Чего молчишь? Решайся. Они у меня сидят, в редакции. Давай приезжай, бабки никогда лишними не бывают. Завтра пятница, сводишь ее к Легостаеву, и они тут же свалят. – Стромынов уже дошел до угла следующего здания и развернулся назад.
Казалось, слово «бабки» все-таки сделало свое дело, потому что через минуту Стромынов услышал от Снегиря:
– Ладно. Сейчас буду.
Адвокат нажал кнопку отбоя и вернулся в спальню.
– Одевайся, – бросил он отрывисто девушке.
– Витечка… – надула та накрашенные губки.
– Давай-давай. Я уезжаю.
Девушка нарочно медленно натягивала чулки, ожидая, что Снегирь передумает. После того как она
