– Думаешь, у него сегодня выходной? Не строй иллюзий, детка. Нам нужно выбираться и поскорее, – отозвался я, оторвав взгляд от виконта и оглядывая дальнюю стену зала.
Я искал еще какой-нибудь проход, хоть маленький лаз, через который мы могли бы выбраться из склепа. Но мои глаза видели лишь мрачную стену с обвалившейся штукатуркой, сохранившимися кое-где изображениями демонов, нарисованных красными, синими и черными красками. Возмутительно, только этот ленивый упырь за триста лет так и не позаботился вырыть запасной выход.
– Идем отсюда, – поторопила меня Элсирика.
В этот момент факел затрещал, и несколько искр упало на одежду покойника. Его трухлявые шоссы пустили струйку дыма и начали тлеть.
– О, е-птимия добрейшая! – воскликнул я, и принялся хлопать по коленке виконта, стараясь сбить первые язычки пламени.
На мою беду искры с факела слетели и на дырявый камзол упыря – с него тоже поплыл зловонный дым. Огнетушителя рядом не было, и чтобы не допустить возгорания, мне пришлось похлопать по животу господина Марга. Рябинина при виде этого пришла в ужас, и попыталась оттащить меня от гроба. Виконт тяжело вздохнул и веки его, похожие на засохшие раны, вздрогнули.
– Ты чокнутый дурацкий псих! – заорала Элсирика, выхватывая у меня факел.
– А ты?… Хочешь, чтобы из Марга шашлык вышел? Мать грешная! О, небесный понос! – я изо всех сил пытался потушить разгоравшееся пламя – оно уже съело часть шоссов покойника, и из дырок выглядывали черные тощие ноги. Схватив обломок могильной плиты, я перешел к решительному огнеборству – ударил ей несколько раз по горевшим лохмотьям. Пламя удалось сбить. Воодушевленный успехом, я еще несколько раз огрел покойника по груди, животику и ногам. Упырь дернулся и сел, но тут же снова упал на ложе. Огонь при этом погас совсем.
– Умоляю, уходим отсюда! – простонала Анна Васильевна, вцепившись мне в рукав.
– Сейчас, дорогуша, – пообещал я. – Только подберу вон ту палку. Присвети мне.
Я метнулся к полкам с осколками керамических горшков. Схватил упиравшийся в нее шест (у меня было предчувствие, что эта палка пригодится) и направился к выходу, перепрыгивая через горки костей. Перебравшись через завал из кирпичей и каменных блоков, я оглянулся – виконт как будто не покинул гроб, но мне послышалась его возня и недовольное ворчание.
– Господин Дереванш! – призвал я. – Немедленно спускайтесь сюда!
– Что ты задумал? – Элсирика строго посмотрела на меня.
– Нужно завалить проход Маргу, – объяснил я. – Это сдержит его на некоторое время.
– Единственная умная мысль за весь наш расчудесный вечер, – признала Рябинина.
Архивариус настороженно высунулся из-за угла и сказал:
– А?
– Мой самоотверженный друг, видите эти кирпичи и камни? – спросил я, и когда он кивнул, продолжил: – Вам надлежит заложить ими этот проход – проход к виконту. Советую это делать побыстрее, а то есть подозрения, что он вот-вот прервет свой печальный сон.
Последние слова послужили достаточным стимулом, чтобы привлечь кенесийца к труду. Он тут же сбежал с лестницы и, пыхтя от усердия, начал перекатывать самые тяжелые каменные блоки.
– Есть еще мысль, – я взял Анну Васильевну за руку. – Попробуем повалить эти статуи. Если удастся, то в сочетании с камнями и кирпичами выйдет неплохой заслон против нашего поджаренного неприятеля.
Мы втиснулись между стеной и одной из статуй, попытались наклонить каменного идола. Не получилось, но статуя покачнулась – это уже стало серьезным успехом. С вдохновением и новой силой мы навалились на изваяние, кое-как враскачку сдвинули его с места и опрокинули на груду камней. С другой статуей пришлось повозиться чуть дольше, зато упала она удачнее, упираясь вытянутой рукой в верхушку арки и заслоняя большую часть прохода.
4
– Извините меня, господин Блатомир, – сказал Дереванш, стирая рукавом пот, – но это не задержит упыря надолго. Честное слово, не задержит. Только его раздразнит. После чего он разделается с нами с особой жестокостью. Если бы вы знали, какие истории о нем рассказывают, то…
– Что «то»? – я повернул факел в держателе и присел на ступеньку.
– Легче сразу умереть, чем сидеть в страхе и глазеть, как он разбирает наше хлипкое укрепление, – подняв половинку блока, кенесиец донес ее до баррикады и со стоном водрузил на самый верх. – Вы же говорили, что всегда есть много выходов. Ну, придумайте хотя бы один. Придумайте – вы же маг!
– Действительно, неужели у тебя в мозгах нет ни одного приличного заклинания, чтобы разделаться с упырем или хотя бы открыть дверь? – в серо-голубых глазах Элсирики мелькнула горькая насмешка. – Ты же похвалялся, что в отличие от меня окончил университет, и теперь очень много стоишь. Так чего ты стоишь, маг Блатомир?
– Все мои заклинания в Книге. В голове не держу. И глупое дело, таскать в черепушке абракадабры в несколько сот слов – свихнуться можно в раз, – объяснил я. – Хотя у меня в башке задержались какие-то бытовые, коротенькие… От зубной боли, Разжигания огня, Сотворения кубика льда в рюмке с водкой и что- то еще. Но я не должен всем этим накачивать мозги, деточка, – для заклинаний существует Книга. Если бы ты закончила университет или хотя бы нормально отучилась первые курсы, то ты бы знала, что всякий серьезный маг пользуется не только головой, но обязательно посохом и магической книгой. В посохе сосредоточена энергия наговоренных заклятий, в книге сами заклятия, а в голове только формулы быстрого вызова того, что ты вложил в посох. Ну, как быстрый набор номера на мобильнике, – объяснил я специально для Рябининой.
– Но сейчас ни вашего посоха, ни вашей книги нет, – скорбно произнес архивариус.
– Нет. И посоха нет, и моей сумки, цена которой десять королевств и пять Клочков Мертаруса в придачу. Всему пришел конец! – мне показалось, что в щели между верхом арки и наваленными камнями мелькнула недобрая тень. – Все досталось братьям-копателям, демоны их на тысячу кусочков! Сволочи они гнидные! Небось, сейчас сидят, жрут мою водку, «Клинским» полируют и гадают над устройством фотоаппарата или калькулятора.
– А твою книгу используют вместо салфеточек, – злорадно вставила Анька.
– Радует только, что другая книга – образец подрывной литературки тоже у них. Надеюсь, их трижды перекосит от этого шедевра!
– Ты это о чем? – поинтересовалась Рябинина.
– О твоей «Красной Юбочке», – с не меньшим злорадством отозвался я.
– О «Красной Юбочке»? – личико ее мигом покраснело, как одежда той самой Маши.
– Ага.
– Откуда о ней узнал? – госпожа Элсирика нахмурилась.
– От твоего же издателя – Маска Рестена. Даже приобрел у него экземпляр. И прочитать успел, о, великая кенесийская писательница! Дешевым плагиатом занимаемся? Уж тырила бы «Анну Каренину» с «Поднятой целиной», трансформировала бы их через свои сексуально-садистские фантазии. Или ты кроме детских сказок ничего не читала?
– Отвянь, Булатов! Вот же еще критик Белинский нашелся! Плевать мне, что ты там думаешь! Понял? – вспылила Рябинина. – И запомни, людям очень нравится, что я пишу! Вся Кенесия в восторге от моего творчества! В отличие от тебя, я здесь кое-чего стою!
– Не ругайтесь, – жалобно попросил Дереванш, вряд ли вникший в суть нашей перепалки. – Пожалуйста, не ругайтесь. В любом случае книги – самая важная вещь в нашем мире. Их пишут только самые умные и грамотные люди.
Я чуть не поперхнулся от смеха, и, наверное, сделал бы это, если бы в следующий миг не встретился взглядом с виконтом Маргом.
Он стоял неподвижно по ту сторону завала и тихонько слушал нашу окололитературную беседу. Красноватый отблеск факела, освещал его клыки и ужасное лицо, видное в щель между изгибом арки и нагромождением камней.
– Господин Дереванш, – проговорил я как можно спокойнее, чтобы не ввести кенесийца в то крайнее состояние паники, которое он любил впадать по малейшему пустяку. – Очень вас прошу, берите оставшиеся блоки и укладывайте их на завал.
