– Господин Блатомир, – тоже очень спокойно ответил Дереванш. – А почему должен делать все я? Я итак перетащил большую часть кучи.
– В этом есть необходимость, мой трудолюбивый друг, – сказал я. – Чуть позже объясню какая. Выполняйте!
– Дай сигарету что ли, – попросила Элсирика. Похоже, она нервничала, переживала из-за высказанного мной о ее книгах.
Я протянул ей честерфилдку, дал прикурить и очень вежливо попросил:
– Госпожа писательница, а не могли бы вы пересказать нам ваши бессмертные «Ночи Шехиры». Мне интересно, и господину архивариусу будет веселее работать, – говоря это, на самом деле я держал в голове другие мысли. Мне показалось, что упыря заинтересовали разговоры о литературе, а если он услышит длинную сказочку, похожую на «Тысяча и одна ночь» от самой славной кенесийской писательницы, то, возможно, его агрессивные замыслы поостынут хотя бы на какое-то время. – Пожалуйста, – повторно попросил я Аньку.
– Издеваешься что ли? – она скривила губы и с шумом выпустила струйку дыма. – То всячески поносил мое светлое творчество, теперь просишь пересказать одну из лучших моих книг. Фиг тебе!
В этот момент я услышал безумный крик Дереванша. Он орал по двум причинам. Во-первых, он увидел личико великолепного виконта Марга в незаложенной щели. А во-вторых, он с перепуга уронил себе на ногу каменный блок. Вопль архивариуса подействовал на упыря словно Виагра, с неописуемым возбуждением, что-то ворча себе под проваленный нос, он принялся выковыривать из завала камни.
– Мать грешная, началось! – я вскочил со ступенек и тоже принялся подтаскивать кирпичи и обломки камня к завалу. – Не сачкуй, госпожа писательница! – крикнул я Элсирике. – Давай, кирпичи носи! А ведь могла и книжку рассказывать. Была еще у меня надежда, что ты упыря заболтаешь. Твои триллеры наверняка в его вкусе.
Несколько минут мы подносили и бросали на завал кирпичи, куски блоков и всякий мусор. Покойничек с тупой упорностью все это разбирал. У нас как бы возник паритет: сколько мы наваливали на импровизированную баррикаду, столько успевал разбросать работящий упырь. А потом случилось так, что кончились и кирпичи, и камни, и даже мелкий мусор. И мы втроем остановились перед завалом, глядя друг на друга в полном обалдении.
– Надо что-то делать! – подал гениальную идею Дереванш, сотрясаясь от страха. – Если мы будем так стоять, то нам всем конец! Конец нам, господин Блатомир!
– На! – я вручил кенесийцу шест, принесенный из погребального зала. – Отгоняй его от завала!
– Как? – изумился архивариус.
– Вот так! Вот так! – выхватив шест, я ткнул им в расширявшуюся щель.
Второй мой тычок попал в морду Марга. Упырю это не понравилось. Он взревел и принялся отбрасывать кирпичи с совершенно диким энтузиазмом.
– О, боги! У нас не больше трех минут! – вскричала Элсирика.
– Если бы у меня был посох и Книга! Если бы!… – я прислонился к стене, пошарил по карманам. Петарды, жвачка, зажигалка и карты – все это было бесполезно.
– У тебя есть посох, – зло сказала Рябинина. – Только он с той стороны…
– Стоп! – я поднял палец. – Есть мысль. Только если это сработает. Все за мной!
Мы взбежали наверх к запертой двери. Дереванш держал факел. Элсирике я поручил всунуть острый конец шеста между створками двери и, разжать их, действуя шестом как рычагом. Кое-как эта затея удалась: в образовавшуюся щель я смог просунуть два пальца и обхватить ими посох. Теперь у меня был некоторый контакт с волшебным инструментом. Я сосредоточился, собираясь силами и думая, какое из заклятий выбрать.
– Чего ты задумал? – не вовремя влезла с вопросом Рябинина.
– Заткнись, – вежливо попросил я. – И сильнее нажми на шест, а то прищемишь мне пальцы.
– Пальцы ему прищемишь! Нам всем здесь сейчас что-нибудь прищемят упырьими зубами!
– Пожалуйста, скорее, господин Блатомир! – застонал архивариус. – Пожалуйста! Там что-то рушится!
– И вы заткнитесь! – грозно сказал я – звук грохнувшихся на пол камней мне был слышен не хуже чем ему.
Я снова сосредоточился, почувствовал тепло, хлынувшее в руки, и покалывание в кончиках пальцев. Глубоко вдохнул и скороговоркой произнес пусковые слова заклинания. Это было заклинание сотворения Существа Земли – магия довольно сложная. Я пользовался ей первый раз, поскольку слишком были велики риски – земляное существо могло обратить свою силу и против мага. Здесь уж, извините, лотерея. Хотя и не без искусства конечно: если сумеешь понравиться призванному, навязать ему свою волю и заставить выполнять свои желания, то выиграть в этой лотерее было очень возможно. И существо это у каждого мага получалось свое: здесь многое зависело от силы мага, от качества исполнения заклятия и десятка других обстоятельств.
С той стороны двери возникло тусклое свечение, и раздался звук, похожий на позвякивание ржавых колокольчиков.
– Ты вызвал элементала? – догадалась Рябинина, все же имевшая в голове кое-какие университетские знания.
– Существо Земли, – поправил я, убирая пальцы, чтобы их не зажали железные створки.
– Умничка! – в восторге она обняла меня и поцеловала. – Нужно скорее дать ему имя! Скорее!
– Точно! – об этой тонкости я совершенно забыл. – Протей! – отчего-то пришло мне на ум.
Как раз в это время из-за двери раздался удивленный голосок:
– Кто я? Ой, боги-демоны, и кто же я такой?
– Ты – Протей! – хором сказали мы с Элсирикой.
– Скорее! – застонал Дереванш. – Там снова что-то упало! Рушится наш заслон!
– Про-тей?… – протянул удивленный голосок. – А кто ты? – он приблизился к двери.
– Зови меня просто: хозяин, – сообщил я, сконцентрировавшись на ментальной волне существа и подчиняя его волю. Потом торопливо продолжил: – Послушай, друг мой Протей, тебе нужно скорее выдернуть посох из петель двери! Скорее! Иначе случиться непоправимое!
– Надо же! И что случиться? – поинтересовалось земляное существо.
– Большая беда, мой добрый друг. Делай это скорее, а то мы все погибнем. И ты в том числе.
– Ой, как страшно! – Протей содрогнулся, и створки двери затряслись.
Одновременно, внизу рухнуло что-то очень тяжелое – возможно, виконт перевернул одну из статуй.
– Черт тебя возьми, мой добрый друг! Делай же это скорее! – теряя терпение, повторил я.
– А что нужно выдернуть? – лениво спросил Протей.
– Посох! – хором сказали мы с Элсирикой.
– А-а-а… посох… Щассс…
Несколько долгих мгновений Протей стоял в размышлениях, потом полюбопытствовал:
– А как выглядит этот ваш долбанный посох?
– Это такая палка, мой смышленый друг! Длинная ровная палка, которая торчит поперек этой двери! Скорее выдерни эту палку, и будет всем нам счастье! – с раздражением разъяснил я.
– Хорошо, хорошо! Только не надо на меня кричать!
С той стороны двери послышалась копошение, потом поскрипывание. Качнулись железные створки.
– Не могу, – доложил Протей. – Круглая железочка вашего посоха застряла в других круглых железочках. И как вы умудрились так его засунуть?
Я догадался, что набалдашник застрял в запорных петлях. Требовалось скорее принять какое-нибудь мудрое решение. Тем более к его принятию подгоняли звуки, доносившиеся с лестницы: мне показалось, что я слышу шаги – шаги виконта Марга и шелест его одежды. Хотя этим шелестом могло быть и дыхание Дереванша. Он, схватившись за грудь, дышал, словно новобранец после марш-броска.
– Элсирика, поджигай их и кидай вниз, – я вручил писательнице петарды и зажигалку.
– Мой друг Протей, – тут же обратился я к земляному существу.
«Бум!», «бум!» – раздалось с лестницы – взорвались две петарды.
– Что «бум-бум!»? – поинтересовался Протей.
