– Точно так. Естественно, под нашим неусыпным и плотным.
– Ну что ж, решение правильное. Они вполне элементарно могли это вчера проверить, – кивнул головой Ахаян. – Сегодня, разумеется, в том же режиме? – Получив от Куриловича подтверждающий жест, он немного помолчал и, как бы нехотя, добавил: – За Гордиевским[23], правда, в свое время тоже, я помню, вроде плотное и неусыпное установили. А он утречком в скверик соседний на свой джоггинг[24] побежал, а выбежал уже где-то в районе Трафальгар-сквер. – Опережая уже открывшего было рот человека в черном костюме, Василий Иванович быстро продолжил: – Это не в упрек. А исключительно лишь в напоминание. Причем всем нам. Теперь... что у нас самое основное и наиболее ответственное на повестке дня. Первое – проход Бутко по контрольному маршруту. Здесь наша главная задача – выполнить все так, чтобы комар носу не подточил. Если мы с самого начала дадим им хоть малейший повод для беспокойства или сомнения, дальше всё – подозрения будут нарастать, как снежный ком. И вся последующая игра может стать лишь бессмысленной тратой сил и средств. Вместе с тем, поскольку в роли живого сигнала здесь выступает сам Бутко, мы должны кровь из носу постараться выявить того, кто придет этот сигнал «снимать». А здесь нам уже... – Он посмотрел на Аничкина.
– ...Своими силами не обойтись, – кивнул головой тот. – Придется ФСБ подключать. «Семерку»[25] первым делом.
– Николаша, родной, который год уж «семерка» не существует, а? Как они сейчас называются? – Получив вместо ответа лишь неопределенное пожатие широких плеч и не очень внятное бормотание, расшифровываемое как «... да как бы ни назывались, „семерка“ есть „семерка“, Ахаян перевел взгляд на Куриловича.
– Оперативно-поисковое управление – ОПУ, – опередил того с ответом Соколовский и добавил: – Но в этом деле одними «топтунами», боюсь, не обойтись. Как бы не пришлось еще и «технарей» задействовать.
– На предмет? – поднял бровь Василий Иванович.
– Спецтехнику поставить. Видеоконтроль. Или что там они еще придумать сумеют. В театре уже, в туалете. Иначе можем проморгать. Контейнеросъемщика. Пикеты же в сортире не выставишь. Засветимся.
– Та-ак. И как ты себе это, интересно, представляешь? Спецтехнику поставить. Театр – это тебе не пустырь бесхозный. Не квартирка частная. И даже не просто учреждение.
– Я понимаю. Надо будет с Волчек поговорить...
– При чем тут Волчек? – поморщился Ахаян. – Она же худрук.
– Ну, значит, с директором. Предметно поговорить. Тет-а-тет. О режиме конфиденциальности.
– Конфиденциальности! Да ты до директора этого дойти еще не успеешь. На пороге только появишься, они там все в стойке сторожевой сразу замрут. Как мангусты. Это же театр!
– Гнездо интриг и сплетен, – декламационно дополнил мысль шефа Аничкин.
– Это кто тебя этому научил? – мгновенно отреагировал шеф.
– Шекспир, – еще мгновенней отреагировал Николай Анисимович, но, правда, тут же добавил: – Или Шиллер. Я уже запамятовал.
– Ничего, к завтрашнему утру вспомнишь. Я проверю. – Василий Иванович перевел взгляд на Соколовского, а затем на Куриловича. – Нет, позвать-то «умельцев» мы, конечно, позовем. Покумекаем, что делать, посоветуемся. Но сверлить там что-то... монтировать... провода тянуть... об этом лучше забыть. На следующий день пол-Москвы в курсе будет. Мы же не знаем, кто за контейнером этим прийти должен. Человек посторонний... посольский там или еще кто. А может, они в театре кого себе завели, не агентишку даже, а так... попку на побегушках или вообще какого-нибудь доброхота болтливого втемную «качают». Кто знает. Чего они его так облюбовали, «Современник» этот. И знают всё: куда машину поставить... когда в зале свободные места без проблем есть. Кстати! – Ахаян повернулся на своем крутящемся кресле и нажал кнопку стоящего за ним на небольшом столике переговорного устройства. – Зоя, ну что, узнала?
– Узнала, Василий Иванович, – из недр аппарата донеслось негромкое, приятное меццо-сопрано. – Тридцатого числа, в воскресенье, будет идти спектакль под названием «Мы едем, едем, едем...».
Василий Иванович поморщился:
– Зоя, я имел в виду не утро, вечер.
– Я вам и сказала про вечер. Утром совсем другой спектакль.
– Название-то вроде какое-то детское.
– Ну... не знаю.
– А кто автор?
– Коляда.
– Коляда... Ну... хорошо, ладно тогда...
– Василий Иванович, обед. Время, – настойчиво напомнила невидимая заботливая Зоя.
– Я помню. Спасибо, Зоя. Сейчас... скоро закончим. – Повторным нажатием кнопки прервав связь, начальник снова повернулся к подчиненным. – Кто-нибудь слышал про такого?.. Коляду.
Воцарившееся задумчивое молчание прервал, наконец, осторожный голос Иванова:
– Я где-то год назад, еще перед отъездом в Париж, попал на одну пьесу, тоже, кстати, в «Современнике», по-моему, этого же автора.
– Ну и как?
– Ну... я не удивляюсь, почему на это воскресенье обязательно будут свободные места.
– Что... модернизм, авангардизм?
– Да нет. Наоборот, жесткий реализм. Якобы. Герои... какие-то полубомжи непонятные. Соответствующий язык. Плоский юмор, на грани фола. Даже уже за гранью.
– Ясно, – Ахаян сделал тяжелый вздох. – Ладно. Давайте-ка теперь о плане предстоящих действий. Первое: завтра необходимо провести совместное рабочее совещание с фээсбэшниками. В достаточно тесном кругу. С нашей стороны – весь присутствующий кворум, за исключением... преподавательского состава. От них – в обязательном порядке представители ОПУ, УОТМ[26] и кто- нибудь из УКРО[27], без них все равно не обойтись. Я попрошу Петра Игнатьича, чтобы он сам лично договорился о встрече. Главная тема для обсуждения – обеспечение операций двадцать девятого и тридцатого наружным наблюдением и возможность технического контроля во время операции тридцатого. – Заметив, как Иванов во время его последней фразы внезапно заерзал на своем месте, он нахмурился. – Вы что-то хотели сказать, Олег Вадимович? Какие-нибудь вопросы?
Олег Вадимович тут же резко подался чуть вперед.
—Василий Иванович, а можно мне будет лично поучаствовать в операциях двадцать девятого и тридцатого?
Василий Иванович нахмурился еще больше.
—В качестве кого? Надеюсь, не унитазного бачка, под который будут закладывать контейнер.
– Ну... я хотел бы, если можно... вместе с семерочни... с товарищами из ОПУ принять участие в наблюдении. – Опережая возможный вопрос или возражение, Олег поспешно добавил: – Я же знаю Бутко, манеры его... характерные. Если с его стороны что-то не так... какая-то, может, неестественность... лучше других, наверно, смогу...
Ахаян пробежал глазами по лицам других участников присутствующего кворума, запечатлевшим некую смесь довольно смутно угадываемого одобрения выдвинутой идеи и столь же не явно выраженного легкого скепсиса, и, выдержав паузу, резюмировал:
– Ладно, посмотрим. Теперь второе. Для группы товарищей в составе господ Аничкина, Соколовского и Иванова первоочередное задание на завтра: до двенадцати часов подготовить текст сообщения для передачи в контейнере и закодировать его. Сергей Сергеич... – он посмотрел на своего ближайшего соседа справа, – книга сама, я так полагаю?..
– У меня, Василий Иванович.
– Снабди товарищей. Ты же сам, как я понимаю, завтра до обеда будешь продолжать... свое общение.
– Нет вопросов. – Курилович выразительно посмотрел на сидящего напротив него товарища с характерной русской внешностью и подмигнул. – Вечерком... сразу после окончания рабочего дня... Николай
