посольства США в Российской Федерации».
– Ты смотри, какое любопытное совпадение. День в день с Олегом Вадимычем нашим прибыл. Братец- то, – подал, наконец, после длительного перерыва, голос Ахаян.
– День в день, – подтвердил Курилович, одновременно загружая в кожаный зев своей черной папки уже, по всей видимости, не нужные ему документы. – Правда, в отличие от сестрички относительно подлинности имени братца, равно как, собственно, и самой их родственной связи, тут у нас, Василий Иваныч, сомнений, я думаю, должно быть немного...
– Должно быть, должно быть... – кивнул Василий Иванович, не дав ему произнести и так уже очевидное окончание фразы, – Сейчас у нас много чего быть должно. Сомнений. Подозрений. Предположений. Все, что касается этой... сладкой парочки, теперь уже по своим каналам «пробивать» будем. Здесь у нас возможностей все-таки немного побольше, чем у фээсбэшников.
– Немного побольше, – с легкой улыбкой авгура согласился его собеседник.
– Хотя, почему парочки, – словно не заметив его ремарки, продолжил Ахаян: – В списке интересующих нас действующих лиц – неизвестно, конечно, пока чего: короткой пьесы в одном действии или многоактной эпопеи – уже ведь не дуэт, а целое трио. Я имею в виду команду противника. И это, надо отметить, с одной стороны, не может не радовать, поскольку общий круг лиц, задействованных ЦРУ в этом деле, вряд ли будет очень широким, учитывая их паническую боязнь возможной утечки со стороны какого-нибудь очередного «крота» из числа своих.
– Трио? – тоном ослышавшегося человека переспросил начальник романского отдела, чуть наморщив при этом переносицу над своей аккуратной кругленькой бульбой.
– Да, трио, – подтвердил начальник европейского департамента. – Нам, помимо всего прочего, усилиями нашего нью-йоркского... филиала, удалось зафиксировать мужчину, встречавшего Матрену по прибытии, в порту. Фотографии, правда, тоже... не ахти оказались – съемка велась из машины, с далекого расстояния и с не очень удобной точки. Но... тем не менее... – Ахаян выдержал паузу, во время которой к нему, как металлические стружки к магниту, притянулись взгляды всех сидящих перед ним подчиненных (при этом единственный формально не подчиненный, в черном костюме, с едва заметной улыбкой, скрестив на груди руки и откинувшись чуть назад, на спинку своего стула, опустил вниз глаза), – запечатленный на них персонаж, к счастью, не остался в нашей памяти лишь прекрасным незнакомцем. Здесь нам повезло немного больше. – Он посмотрел направо. – Да, Сергей Сергеич?
– Да, Василий Иванович, – подтверждающе кивнул адресат вопроса, немного напомнив при этом позой тела и тоном голоса какого-то древнего, то ли египетского, то ли друидского, жреца, причастного к знанию неких высших истин.
– Я вижу, у остальной аудитории это сообщение пробудило здоровый и весьма трепетный интерес. Не будете ли вы столь любезны удовлетворить уже буквально витающее в воздухе любопытство?
– С удовольствием. – Курилович подался вперед и по-ученически положил руки на стол, перед собой, тут же снова превратившись из посвященного полунебожителя в обыкновенного смертного. – На фотографиях, полученных нами из Нью-Йорка, Бутко опознал человека... известного ему как... Джеффри Нортон, то есть человека, осуществившего около года назад его вербовку и у которого он, до последнего дня, находился на связи.
– Вот таким вот образом, – развел руками Ахаян и посмотрел на Иванова. – Между тем как... благодаря еще одному нашему успешно осуществленному на пароходе маневру... у этого молодца вдруг обнаружилось еще одно имя, вернее, не имя, а фамилия.
Олег, глядя на него, как бы машинально, согласно кивнул головой и беззвучно произнес какое-то односложное слово.
– А если вслух или хотя бы титрами? Для непосвященных товарищей, – тут же обратился к нему председательствующий.
– Майлз! – Мимика движений губ молодого оперработника, мгновенно очутившегося в эпицентре внимания своих ближайших соседей, на этот раз повторилась в сопровождении звучного баритонального тембра. – Так он что же, специально прилетел ее встретить?
– Может быть, прилетел, – развел руками Василий Иванович. – А может быть, вовсе и не летел. А спокойненько все это время плыл. Где-нибудь рядом с вами. На «Королеве Елизавете». Что вовсе даже не исключено. Так что, Олег Вадимыч... не сочти-ка за труд, сразу же после нашего консилиума, заскочи к Сергей Сергеичу и тоже посмотри все эти снимки. Очень и очень внимательно. Чем черт не шутит, может, тоже вдруг узнаешь... чьи-нибудь знакомые до боли, милые черты. Да, Вячеслав Михалыч? – Ахаян перевел взгляд на сидящего напротив Иванова обладателя бритого черепа, который, скривив лицо в задумчиво- кислой гримасе, слегка покачивал головой. – По какому поводу скепсис?
– Да странно это как-то все, Василий Иваныч, – подняв глаза на шефа, протянул Соколовский.
– Что именно?
– Как же это он так... лопухнулся. Этот мистер Нортон-Майлз. Встречает агента. С такого задания. И практически в открытую, не таясь... – Еще не вступивший в должность парижский резидент, словно в поисках поддержки, перевел взгляд на сидящего рядом с ним своего будущего непосредственного начальника.
– Самоуверенность подвела, – вздохнул в ответ Аничкин. – Наш самый злейший враг. Операцию вроде провели. Вроде успешно. Теперь как бы у себя дома. Хозяева. Можно и расслабиться.... Да что, они такие одни? А мы здесь сами у себя не грешим этим, что ли. Та же фигня, – махнув рукой, он, в свою очередь, тоже, как бы в поисках поддержки, посмотрел на председательствующего.
– Ну что ж... – председательствующий, как бы отвечая на запрос, обратил свой взор на Соколовского и выразительно развел руками: – Я полагаю, объяснение достаточно исчерпывающее. Во всяком случае, в пределах нашей нынешней осведомленности. Нет, конечно, если копнуть вглубь, то самоуверенность можно вполне логично интерпретировать и как производную имбецилизма ее носителя. Почему нет? Точно так же, как доктор Фрейд, будь он на нашем месте, объяснил бы ее каким-нибудь Эдиповым комплексом или еще чем-нибудь в этом роде. Но, мне кажется, без конкретных эмпирических подтверждений такие... псевдонаучные теоретические выводы выглядели бы уже чрезмерной самоуверенностью с нашей стороны, что никоим образом не допустимо. – Получив молчаливое подтверждение данного тезиса со стороны адресата своего обращения, Василий Иванович, после некоторой паузы, продолжил: – Ну что ж... в таком случае резюмируем вкратце имеющуюся в нашем распоряжении информацию. То, что нам удалось выявить трех доселе неизвестных для нас представителей славного сообщества американских спецслужб, причастных, в той или иной степени, к ведущейся против нас игре, дело, конечно, хорошее. Это значит, что отныне в намотавшийся клубок, который нам всем вместе предстоит распутывать, ниточка уже не с одного конца тянется. То есть можно попытаться подойти к ним и с другого края. Поработать, как говорится, по индивидуальной программе. Но это в любом случае вопрос вторичный. Побочный. Теперь о главном. Первое. Тот факт, что наши уважаемые контрпартнеры вышли... все-таки... на проведение тайниковой операции и осуществили ее в соответствии с намеченной схемой, свидетельствует о том, что приманка, насаженная на наш крючок, вернее, пересаженная с их крючка на наш, успешно ими проглочена, не вызвав каких-либо достаточно серьезных подозрений или сомнений. А посему мы... с полным основанием, тоже можем отпраздновать наш маленький первый успех. Правда, отпраздновать пока довольно сдержанно и скромно. Вместе с тем должен отметить, что... – Ахаян переглянулся с товарищем в черном костюме, – в ходе проведенного нами мероприятия... имел место быть один... немного странный и непонятный эпизод, о котором еще в субботу, на разборе, упомянул участвовавший в непосредственном наблюдении за прохождением господином Бутко своего контрольного маршрута присутствующий здесь товарищ Иванов. Сергей Сергеич, давайте внесем в этот вопрос окончательную ясность.
Сергей Сергеич, понимающе кивнув головой, неторопливо извлек из своей папки уже знакомую всем присутствующим небольшую плоскую плитку диктофона и через несколько секунд из скрытой в его корпусе мембраны динамика в эфир просторного кабинета полились хоть и слегка искаженные, но все равно хорошо узнаваемые голоса:
– Михаил Альбертович, мы хотели бы, с вашей помощью, попробовать прояснить один маленький момент, который вызвал у нас и... по-прежнему продолжает вызывать некоторые вопросы.
– Да, пожалуйста, я слушаю.
– Вот та дама, о которой мы вам говорили... которая является как бы главной персоной, подозреваемой
