– Что и требовалось доказать, – разведя руками, подтвердил оппонент.
– И-и... что же дальше?
– А дальше... – Михаил Альбертович подался вперед и пластунским движением перевел свое тело в горизонтальное положение, вплотную приблизив лицо к личику в упор смотрящего на него автора предыдущего вопроса, и, положив левую руку на одну из аппетитных полусферических возвышенностей, принадлежащих той же персоне, закончил фразу: – Всё как положено. Приток капитала. Его вложение... в производство... Запуск всех производственных мощностей... Активизация имеющихся ресурсов... Разнообразие форм и методов... Углубление... процесса... Ну и... его естественное завершение – выпуск конечной продукции.
– М-м, как волнующе все это звучит. Впервые в жизни меня не тошнит от экономических теорий. Пожалуй... можно было бы уже перейти и... к практике.
– Можно... но вот только...
– Что... только?
– Насколько мне известно... кое-кто не очень любит... утренние... производственные смены.
– Ну, почему же. Все зависит от... инвестора. От его изобретательности... От объемов и масштабов вложений.
– А я... как инвестор... вызываю доверие?
– Настоящий инвестор не задает подобных вопросов.
– Он действует. Намек понял. Ну что ж... в таком случае разрешите приступить к производственному циклу.
XIII
День девятнадцатого декабря с самого начала как-то не заладился. Выезд из ворот посольства вместо намеченных ранее девяти часов утра, в силу каких-то мелких задержек, состоялся только в девять пятнадцать. На улицах Парижа с каждым новым днем уже все явственней и явственней начинала ощущаться какая-то нервозно-веселая, оживленная предрождественская суматоха. В этой ли связи или по какой другой причине, но машин на улицах тоже явно прибавилось. Не успел еще передавшийся по наследству от старого к новому парижскому резиденту, закаленный в боях черный «Мерседес»-трехлеток, модели «С 240», достичь бульвара маршала Бессьера, от которого до поворота на Руасси, по прямой, оставалось чуть больше восьми километров, как экипаж машины был приятно удивлен внезапным радостным известием. Настроенное на волну новостей авторадио бесстрастным монотонным голосом диктора оповестило всех своих слушателей о том, что благонамеренные жители вышеупомянутого столичного предместья, в пределах административной территории которого располагаются все три терминала самого крупного в стране аэропорта имени Шарля де Голля, буквально только что дружным отрядом, в общем количестве до двух тысяч человек, перекрыли все автомобильные подъездные пути к аэропорту, выражая таким образом свой искренний протест против обнародованных планов правительства начать строительство новых взлетно-посадочных объектов все в той же северной зоне парижских пригородов.
– Я чего-то не совсем понял... – тут же произнес разместившийся на правом переднем месте номинальный владелец автомашины, проведя рукой по своему бритому черепу, – наш аэропорт, что ли, заблокирован?
– Да, – ответил сидящий за рулем Иванов. – Местные обыватели права качают. За экологию.
– Вот так номер. И-и... чего будем делать?
– Один выход, – уверенно, без колебаний ответил Олег. – Бросать тачку и на «РЕР»[68] прыгать. Да, Михал Альбертыч? – Он тут же бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида на их третьего, находящегося сзади, спутника.
– Пожалуй, – согласился спутник. – Если действительно все дороги перекрыли, то это минимум часов на пять. И хрен кого пропустят. Этим стрекулистам все по фигу. Что автобус эрфрансовский[69], что мы с дипномерами. Борцы за идею... Давай, Олег, сейчас здесь направо, на Клиши, и к Северному.
Прошло полминуты после того, как водитель, молчаливо кивнув головой, послушно свернул на еще больше запруженный машинами проспект Клиши. Наконец, с переднего правого сиденья раздался новый вопрос:
– На Северный, это на вокзал, что ли?
– Да, там как раз станция «РЕР», нашей ветки, – тут же ответил водитель.
– А что, ближе к аэропорту станций нету? – не унимался резидент. – Сейчас час целый в этой толкотне к вокзалу тянуться будем.
– Есть-то есть... – протянул Иванов, но продолжить свою мысль не успел.
– На них сейчас столько народу с трассы поломится, в поезд не влезешь, – поспешно внес вместо него нужное разъяснение Бутко. – На вокзале мы хоть нормально сядем.
– Да и ехать не час, еще минут десять, от силы. В худшем случае пятнадцать, если где застрянем, – добавил Олег, успокаивая сидящего рядом с ним начальника.
– А сколько от вокзала до аэропорта? По времени? – не успокаивался начальник.
– Где-то полчаса, – протянул водитель, снова взглянув в зеркало заднего вида.
– Тридцать пять минут, если быть абсолютно точным, – слегка подкорректировал его Бутко.
– Тридцать пять плюс пятнадцать – пятьдесят, – стал прикидывать вслух Соколовский. – Еще минут десять, если не пятнадцать, чтобы припарковаться и до поезда добраться. Да они ведь еще небось с интервалами ходят. Итого... дай бог, в самый притык доберемся.
– Ничего, успеем, – снова раздался сзади уверенный голос. – Самолет, скорей всего, тоже вовремя не улетит.
– На чем основано сие предположение?
– «Аэрофлот – Российские авиалинии» – этим все сказано. И потом, когда всякие такие заварушки возникают, как правило, все рейсы задерживаются, без исключения.
– А это что, у вас тут частое явление?
– Бывает. Особенно почему-то, я заметил, по осени. Сезонное обострение у народа, что ли. То авиадиспетчеры чего-то там бастовать начинают. То летный состав. То наземные службы. Да, Олег Вадимыч?
– Это точно, – подхватил тему Олег Вадимыч. – Да и местные тоже не впервой трассу перекрывают. Месяца три назад так же бузили. По другому, правда, поводу. Решили вдруг потребовать отмены ночных полетов.
– Это как, совсем, что ли? – повернул в его сторону голову Соколовский.
– Совсем. Чтоб как в Швейцарии.
– А как в Швейцарии?
– Ну там же с вечера до семи утра в небе только птицы. Все аэропорты на замке. Чтобы не тревожить чуткий ночной сон достопочтенных бюргеров.
– Вот так вот даже?
– Да, и уже давно.
– Надо же.
– Вот так. Деградирует Европа. Совсем уже изнежилась, – со вздохом констатировал Иванов, но тут же бодро сменил тему: – Та-ак, ну вот... через квартал уже бульвар де ля Шапель. А оттуда до вокзала всего ничего. И заторов впереди больших вроде тоже не видать.
– Опять де ля Шапель, – прокомментировал последнее сообщение его сосед справа. – Сколько ж их тут всего. Всяких разных. Бульваров, улиц, переулков.
– А как в Бразилии донов Педров, – в преддверии скорого приближения вынужденного конечного пункта автомобильной части их сегодняшнего путешествия улыбнулся обхвативший руль водитель и чуть сильней нажал на педаль акселератора. – И не сосчитать.
Без двадцати одиннадцать группа товарищей, оставившая сорок минут назад свой черный «Мерседес» с дипломатическими номерами отдыхать на платной стоянке возле Северного вокзала, вышла из сверкающего своими обтекаемыми формами и действительно довольно плотно утрамбованного подсаживавшимся на каждой новой станции народом десятивагонного поезда скоростного метрополитена, прибывшего на самый нижний, «нулевой» уровень второго терминала аэропорта имени
