— Просто ему хотелось взглянуть на твой голый зад. — Джо взял ее руку и вложил ей в ладонь сандвич, завернутый в вощеную бумагу. — И я его не виню.
Он прошел мимо нее в глубь палатки и сел на один из двух стульев, которые она принесла из дома. Габриэль не знала, как расценить его слова, но смутно догадывалась, что это комплимент.
— Мара будет сегодня тебе помогать? — спросил он.
— Да, она скоро придет. — Габриэль взглянула на сандвич в своей руке. — Что это?
— Индейка с белым хлебом.
Она села на соседний стул и огляделась по сторонам.
— Ты, наверное, не знаешь, — проговорила она тихо, почти шепотом, — но фестиваль «Кер» — вегетарианское мероприятие.
— Кажется, ты назвала себя неудавшейся вегетарианкой?
— Так и есть.
Она развернула вощеную бумагу и уставилась на гору из мяса индейки и брюссельской капусты между двумя кусками мягкого хлеба. В желудке у нее заурчало, а рот наполнился слюной. Она чувствовала себя отступницей-еретичкой.
Джо похлопал ее по руке.
— Ешь! Я никому не скажу, — произнес он тоном сатаны, подбивающего Еву на первородный грех.
Габриэль закрыла глаза и впилась зубами в сандвич. Джо проявил невероятную любезность и принес ей ленч. Отказаться было бы просто невежливо. Утром она ушла из дома не позавтракав и в самом деле была голодна, а набивать желудок вегетарианскими деликатесами, которые продавались на фестивале, ей почему-то не хотелось. Она вздохнула, и губы ее изогнулись в блаженной улыбке.
— Проголодалась? — Она открыла глаза.
— Гм.
Он медленно жевал свой сандвич и поглядывал на нее из-под козырька кепки.
— Есть еще сырный пирог, если хочешь.
— Ты принес мне сырный пирог? — Его неожиданная забота тронула ее до глубины души.
Он пожал плечами.
— Конечно. А что здесь такого?
— Нет, ничего. Просто мне казалось, что ты меня недолюбливаешь.
Он уставился на ее губы.
— Ты была не права.
Он откусил большой кусок от своего сандвича и оглядел многолюдный парк. Габриэль достала из маленькой сумки-холодильника, стоявшей возле ее стула, две бутылки воды и протянула одну Джо. Он взял воду, и они продолжали есть в дружеском молчании. Странно, но она не испытывала потребности заполнять тишину беседой. Она сидела рядом с ним, молча ела индейку и чувствовала себя на удивление уютно.
Она сбросила сандалии, скрестила ноги и, откинувшись на спинку стула, принялась обозревать толпу, текшую мимо ее палатки. Это была самая разношерстная публика: школьники, пенсионеры, бывшие участники Вудстокского фестиваля, родившиеся в эпоху диско. Ее палатка стояла неподалеку от того места, где Джо ее арестовал, и впервые с тех пор Габриэль задалась вопросом: как она выглядит в его глазах? Некоторые торговцы были весьма экстравагантны, к примеру, Мама Соул: длинные спутанные волосы, завитые в тугие мелкие локоны, кольцо в носу, пестрый халат. Может, Габриэль кажется ему такой же чудачкой? Впрочем, какое ей дело до его мнения?
Она съела половину огромного сандвича, завернула оставшуюся часть в бумагу и положила ее на кусок льда в сумку-холодильник.
— Вот уж не ожидала увидеть тебя сегодня, — сказала она, наконец нарушив молчание. — Я думала, ты будешь следить за Кевином в моем салоне.
— Я скоро туда пойду. — Он расправился со своим сандвичем и запил его водой. — Кевин никуда не денется, а если и уйдет, то я об этом узнаю.
За Кевином установлена слежка, догадалась Габриэль, но это ее не удивило. Она ковырнула ногтем этикетку на своей бутылке с водой, краем глаза наблюдая за детективом.
— Что ты будешь сегодня делать? Повесишь полки в подсобке?
Вчера к концу рабочего дня он смастерил полки и вкрутил в стену кронштейны. Осталось только повесить их на место. На это уйдет не много времени.
— Сначала я их покрашу, но сегодня все будет доделано. Мне надо чем-то заняться завтра.
— Как насчет шкафчика в подсобке? Кевин как-то заикнулся, что не прочь его переставить. Такая работа затянется до понедельника.
— Надеюсь, что за эти выходные Кевин себя выдаст и мне не придется приходить в салон в понедельник.
Пальцы Габриэль замерли.
— Наверное, нам не следует об этом говорить. Ты по-прежнему считаешь Кевина виновным, а я нет.
— В любом случае сейчас не время говорить о Кевине. — Он поднял бутылку и сделал несколько жадных глотков, потом слизнул с нижней губы каплю воды. — Мне надо задать тебе несколько важных вопросов.
Как же она сразу не догадалась: вся его любезность — всего лишь уловка, чтобы выманить нужную информацию.
— Я слушаю.
— Где ты взяла этот веселенький костюмчик? — Она оглядела свою короткую блузку и голый живот.
— Это и есть твой важный вопрос?
— Нет, просто мне интересно.
Его взгляд был направлен на ее живот, и она не могла понять, о чем он думает.
— Тебе не нравится?
— Я этого не говорил. — Он посмотрел ей в лицо, но его глаза — глаза твердолобого копа — были пусты. — Вчера, когда ты ушла из салона, что ты сказала про меня маме и тете?
— Правду. — Она скрестила руки на груди и увидела, как он недовольно сдвинул брови.
— Ты сказала им, что я тайный полицейский агент?
— Да. Не бойся, они никому ничего не скажут, — заверила она. — Они обещали, и к тому же они уверены в том, что нас с тобой свела судьба. А моя мама и тетушка не любят шутить с судьбой.
Она пыталась объяснить Клер, что Джо вовсе не тот смуглый страстный любовник, который явился ей во время озарения, а обычный детектив, к тому же с гнусным характером. Но чем больше она объясняла, тем больше мать убеждалась в обратном. В конце концов, заключила Клер, то, что на жизненном пути Габриэль появился такой мужественный агент полиции, то, что он выследил ее, арестовал, а потом заставил играть роль его подружки, — все эти события выходили за рамки обычного совпадения даже в масштабе вселенских космических случайностей.
— Хочешь узнать что-нибудь еще? — спросила она.
— Да. Каким образом на прошлой неделе ты обнаружила, что я за тобой слежу? Только не надо молоть всякий вздор вроде того, что ты почувствовала мое биополе.
— Я не чувствую биополя. А если я скажу тебе, что всему виной твоя черная аура? — спросила Габриэль, хотя, по правде говоря, она заметила его ауру только после того, как он ее арестовал.
Его глаза, прикрытые козырьком кепки, угрожающе сузились, и Габриэль решила отставить шутки в сторону.
— Все очень просто. Ты куришь. А я еще не видела ни одного бегуна, который перед пробежкой выкуривал бы сигарету.
— Проклятие!
— Когда я тебя заметила в первый раз, ты стоял под деревом и твоя голова была окутана облаком дыма.
Джо скрестил руки на груди и мрачно поджал губы.
— Можно тебя попросить об одном одолжении? Если кто-нибудь спросит, как ты обнаружила слежку,
