Остальные парни, вернувшись на базу, будут ждать нас. Мы не знали, что радисты приняли наш кодовый сигнал «Динги». И тогда в центре управления полетами началось такое, чего раньше девушки из вспомогательной службы не видели. Командир группы подпрыгнул и обнял Джеффа, едва не задушив его. Главнокомандующий Бомбардировочного Командования схватил телефон и приказал соединить его с Вашингтоном. В Вашингтоне в это время проходила очередная англо-американская конференция. Главнокомандующий Королевских ВВС сэр Чарльз Портал устроил обед. Его вызвали к телефону. В Скэмптоне глава Бомбардировочного Командования радостно заорал: «„Даунвуд“ прошел успешно. Да!» В Вашингтоне Портал еле сумел это расслышать. Наконец гости расслышали, как он тихо сказал: «Хорошая работа». После этого торжественный обед превратился в нечто иное.
Мы не знали ничего этого. Мы не знали, что прессе после этого разрешено оповестить мир о нашем успехе. Мы не подозревали о почестях, которые будут ждать нашу эскадрилью, о путешествиях в Канаду и Америку, о визитах очень высоких персон. Мы вообще об этом не думали. Мы только хотели вернуться домой.
Мы не подозревали, что открыли новую страницу в истории авиации, и что наша эскадрилья станет эталоном для всех КВВС как образец снайперского бомбометания. Что мы будем уничтожать всевозможные цели, от виадуков до орудийных казематов, с малых и больших высот, днем и ночью. Эскадрилья с отборными экипажами будет получать новейшее оборудование, самые тяжелые бомбы, даже «бомбу- землетрясение».
Терри сообщил:
«Роттердам в 20 милях слева по носу. Мы будем в бреши через 5 минут».
Если теперь нас заметят, то стянут истребители со всей Голландии, чтобы закрыть дыру. Они собьют нас.
Я еще раз вызвал Мелвина, однако он не ответил. Я не знал, что самолет Мелвина упал в море в нескольких милях впереди меня. Он проделал долгий путь из Калифорнии, чтобы сражаться с врагом, совершил более 60 боевых вылетов в Англии и на Среднем Востоке, дважды садился в море. А теперь он совершил вынужденную посадку на воду в последний раз. Мелвин внес огромный вклад в тренировки, благодаря которым стал возможен этот рейд. Парни полюбили его, а сейчас он погиб.
Из 16 самолетов, которые пересекли берег, чтобы атаковать дамбы, 8 были сбиты, в том числе самолеты обоих командиров звеньев. При этом спаслось только 2 человека, которые попали в плен. Только двое из 56. У экипажа, сбитого на высоте 50 футов, почти нет шансов.
Они все погибли. Оправдана ли была их смерть? Или их жизни были растрачены попусту в сомнительной операции? С военной точки зрения мы заплатили очень дешево. Мы нанесли серьезный удар по германскому промышленному потенциалу. Но была и другая сторона вопроса. Вскоре должен был начаться пятый год войны. Потери в этой войне оказались меньше, чем в прошлой. Тем не менее, именно Бомбардировочное Командование отличал высокий уровень потерь. Эти 56 парней были лишь одними из очень многих. Кровавый серп войны собирал богатую жатву в Бомбардировочном Командовании. Когда мы пролетали над низинами Голландии, над дамбами и польдерами, мы не могли не думать: «Разве мы обязаны воевать каждые 25 лет? Почему люди должны сражаться? Как остановить это? Как заставить страны жить нормальной мирной жизнью?» И никто не мог ответить на эти проклятые вопросы.
Разгадка заключалась в том, что нужно быть сильным. Мощная стратегическая бомбардировочная авиация, развернутая так, чтобы контролировать важнейшие морские коммуникации, может удержать агрессора от соблазна скомандовать: «Вперед!» Но в остальном все зависит от людей, людей, которые склонны забывать. После долгих лет мира они могут потерять бдительность или потребовать разоружения, требуя снизить налоги, чтобы повысить уровень жизни. Если люди забудут, они сами навлекут войну на свои головы, и им придется обвинять только самих себя.
Да, все нормальные люди в мире должны помнить войну. Кинохроника должна напомнить им, что происходило в период с 1936 по 1942 год. Если мы сумеем помочь каждому помнить об опасности, нас никогда больше не застигнут врасплох. Только так наши дети получат шанс на жизнь. Ведь именно для этого они появились на свет. Мы рождаемся не для того, чтобы умирать.
Но всем нам предстоит учиться. Мы должны как можно лучше узнать и научиться уважать наших великих союзников, которые сделали достижимой конечную победу. Мы должны научиться понимать их, их образ жизни и обычаи. Мы, британцы, склонны считать себя фундаментом, на котором держится весь мир. Не следует заблуждаться. Нам есть чему поучиться.
Мы должны учиться политике. Мы должны делать правильный выбор, путь даже не в пользу привычных традиций. Мы желаем, чтобы наша страна оставалась великой, как сегодня, — навсегда. Все зависит от людей, их здравого смысла и памяти.
На что мы можем надеяться? Что следует сделать? Можем мы быть уверены, что найдем путь к мирному будущему для наших детей?
«Парни, впереди Северное море», — сказал Спэм.
Действительно. Позади пресловутой «бреши» вдали серебрилась морская гладь. Свобода! Для нас это был самый прекрасный пейзаж. Самый прекрасный в мире!
Мы поднялись на высоту примерно 300 футов.
«Полный газ, Палфорд!»
И он до отказа потянул сектора газа. Я слегка наклонил нос самолета, чтобы придать ему дополнительное ускорение, и мы набрали скорость около 260 миль/час.
«Пропусти это маленькое озеро слева», — приказал Терри, держа в руках карту.
Сделано.
«Теперь над железнодорожным мостом».
Больше скорость.
«Вдоль этого канала…»
Мы летели над каналом как можно ниже. Наше брюхо буквально касалось воды, а крылья могли свалить любого, кто оказался бы на берегу.
«Видишь те мачты антенн?»
«Да».
«Примерно 200 ярдов вправо».
«О'кей».
Море стало ближе. Они стремительно неслось навстречу нашему самолету. На борту все напряглись.
«Так держать. Все нормально».
«Ясно. Носовой стрелок, приготовиться».
«Пулеметы готовы».
Затем мы оказались над Западным валом. Мы проскочили над противотанковыми рвами и заграждениями. Под нами неслышно промелькнула желтая полоса песчаных дюн. Мы оказались над морем, и перед нами появилась длинная лунная дорожка, которая вела нас прямо в Англию.
Мы были свободны. Мы проскочили сквозь брешь. Это было чудесное ощущение облегчения и безопасности. Теперь — вечеринка.
«Прекрасная работа», — заметил Тревор.
«Курс домой?» — спросил я.
Позади нас остался голландский берег, пустынный и блеклый, кое-где расцвеченный выстрелами зениток.
Мы еще вернемся.
Иллюстрации
