– Теперь я понимаю. Но тогда я ломала голову над вопросом: почему я осталась жить? Я думала, что неведомые силы не случайно спасли меня от смерти. Они хотели, чтобы я выполнила какое-то предназначение… – Она замолчала. – Скажи, мы с Дунканом – единственные внуки Филана?
Нейл покачал головой:
– Нет. Дункан – его единственный внук, но помимо тебя у Филана есть еще пять или шесть внучек.
– Значит, у меня есть еще кузины.
– Да.
– Как их зовут?
– Я забыл, милая. – Он протянул ей ломоть сыра и откусил от своего куска. – Мне запомнилась только Адара.
Эйлин прищурилась:
– Почему ты ее запомнил?
Нейл медленно пожевал, хлебнул виски и только потом ответил:
– Наверное, потому что она ближе всех мне по возрасту.
Он усмехнулся:
– Мы с ней много веселились в ранней юности.
– Понятно.
– Сейчас у нее наверняка есть муж и дети.
– Наверняка.
– Вряд ли она меня помнит.
– О да, тебя чрезвычайно легко забыть.
– Правда?
– Нет. – Она склонила голову набок. – Значит, Адара?
– Ты ревнуешь? – игриво спросил Нейл.
– Кажется, да.
Он засмеялся, обнял ее за шею и привлек к себе. Его поцелуй был невероятно нежным. Эйлин почувствовала на губах Нейла вкус виски и крепче прильнула к его груди, желая, чтобы он забыл Адару и думал только о ней. Вокруг них шелестели деревья и падали сосновые иглы, словно благословляя их ласки.
– Эйлин, – выдохнул он, опустив руку к ее груди, – ты такая красивая!
Не отрывая от нее глаз, он начал гладить ее шею, расстегнул лиф ее платья и приспустил тонкую шелковую сорочку, обнажив белоснежную грудь. Она откинула голову назад, подставляя шею его поцелуям.
Ее руки скользнули по его спине, затем ниже – к талии, а затем к ягодицам. Она еще никогда не трогала мужчину в столь интимных местах. Нагнувшись, она провела ладонью по его мускулистому бедру, обтянутому тонкой шерстяной брючиной, и попыталась представить, какая его кожа на ощупь.
Губы Нейла прошлись по ее груди и сомкнулись на твердом соске. Эйлин тихо застонала и запустила пальцы в его волосы, освобождая их от ремешка.
– Ох, милая, – пробормотал он, – ты такая сладкая!
Она прошептала его имя.
Не прерывая своих ласк, он смахнул с пледа еду и посуду. Глиняная бутылка запрыгала по булыжникам и с тупым стуком приземлилась в зарослях папоротника. Легкие облака время от времени закрывали солнце, и воздух становился прохладнее, но от их тел веяло жаром.
Осмелев, Эйлин прошлась руками по его бокам и задрала кверху его рубашку.
Нейл принялся вытягивать шпильки из ее волос, медленно освобождая золотистые локоны и укладывая их ей на плечи. Его губы благоговейно прикасались к тем местам, куда ложились пышные, раздуваемые ветром пряди. Наконец Эйлин тихо вздохнула и прижала его к себе.
Джеймс Маккарри оторвался от своих бумаг, встал из-за письменного стола Нейла и подошел к окну, выходившему на озеро Торридон. Но вместо знакомого шума гавани он услышал шелест колышимых ветром ветвей.
И женский вздох.
Нейл! В той невидимой цепи, которая связывала двух братьев, образовался почти осязаемый разрыв. Нейл отгородился от Джеймса, и они перестали общаться.
Такое уже бывало, но раньше Джеймс не допускал Нейла в свои мысли. Он уперся руками в теплый каменный подоконник.
Эйлин Ронли.
Наверняка Нейл поехал ее искать. И нашел. Брату Джеймса теперь незачем торопиться домой. В Торридоне все спокойно, несмотря на Гленко и английские фрегаты, которые курсировали вдоль берега.
Джеймс опять услышал вздох и тихий голос брата. Нейл шептал по-гэльски слова любви. Понимала ли его Эйлин? Женившись на Эллен, Джеймс обрел свое счастье. Такого же счастья он желал брату.
