коброй.
Ненри же просто простерся на полу лицом вниз.
Министр с кислым видом с трудом пошевелился, чтобы преклонить колени.
— Моя госпожа, — сказал он.
— Простите, что побеспокоила вас, министр Тох.
Семеркет подумал, что ее голос — один из самых красивых, которые он когда-либо слышал: легкий, но с оттенком тепла и материнского участия.
— Присутствие царицы Тийи — словно солнце, выглянувшее после шторма, — натянуто проговорил старец. Странно, что почтительные слова министра прозвучали так холодно. Семеркет украдкой посмотрел на знаменитую, но редко показывающуюся на людях царицу.
— Пожалуйста, сядьте, почтенный господин, — сказала она, подойдя к Тоху и помогая ему снова занять место на маленьком троне. — Я пробуду здесь всего мгновение. Я пришла, чтобы повидаться с Семеркетом.
Ненри потрясенно икнул. Как Семеркет превратился в того, кого может заметить столь высокая особа, как царица Тийя? Оттуда, где лежал писец, он мог видеть только ее позолоченные сандалии, когда она подошла к его брату и коснулась его плеча.
— Пожалуйста, — сказала Тийя волшебным голосом, — мне не нравятся церемонии. Иди сюда и сядь рядом со мной, чтобы мы могли поговорить, как люди.
Семеркет сделал то, что ему сказали. Он поколебался, прежде чем сесть, и царица с улыбкой похлопала по скамье рядом с собой. Бывший чиновник сел, выпрямившись, на самый краешек. Царица протянула руку, и одна из закутанных в покрывало женщин выступила вперед, чтобы положить на ее ладонь какой-то металлический предмет.
Царица повернулась к Семеркету, вложила этот предмет в его руку и заставила его сжать пальцы.
— Я пришла сюда, чтобы дать тебе это. Это защитит тебя и поможет раскрыть ужасное… кошмарное преступление, в результате которого погибла та милая старая женщина.
И — невероятно! — Тийя заплакала. Язык Семеркета прилип к нёбу, он мог лишь молча глядеть на нее. Царица все еще сжимала его руку.
— Я почти считала Хетефру матерью, — сказала она несколько мгновений спустя, справившись со слезами. — Мы познакомились, когда были жрицами, но с течением лет стали больше, чем просто подругами. Когда я думаю… — ее губы снова задрожали, но она мужественно взяла себя в руки. — Когда Пасер сказал мне, что тебе поручили разгадать загадку ее смерти, я поняла, что должна сделать все возможное, чтобы помочь.
— Благодарю, госпожа, — сказал Семеркет, усилием воли вернув себе дар речи.
Царица прижалась к его руке мокрой щекой и поцеловала его руку.
— Знаю, я — всего лишь слабая женщина, но ты должен поверить мне, что амулет этот очень могущественный. Я послала такие же амулеты меджаям, охраняющим Великое Место. Ты всегда должен держать эту вещь при себе.
Семеркет кивнул.
— Да благословят и сохранят тебя боги, Семеркет. А если тебе что-нибудь будет нужно, да явишься ты ко мне без промедления.
Он снова кивнул.
После этого царица встала, сказав, что ей не подобает опаздывать — она поет в хоре в храме Сехмет. Тийя снова накинула покрывало. Мужчины снова склонились перед ней, и величественная женщина со своими спутницами молча удалились.
— Хм-м. Ох уж эти женщины и их чары! — сказал Тох, когда они ушли. Он слабо махнул рукой — внезапное появление жены фараона утомило министра. — Я устал, и песок натер мои веки. Вы тоже должны меня оставить.
Потом Тох взглянул на Семеркета, и в голосе старика появились чуть удивленные и даже слегка озорные нотки:
— Я непременно должен привести тебя к Рамзесу. Это пойдет ему на пользу — услышать правду из твоих уст.
Снаружи здания правосудия песчаные вихри поднялись до неистового крещендо. Ненри и Семеркет укрылись за алебастровым сфинксом великого бога Рамзеса II, далекого предка нынешнего фараона. Ненри заорал сквозь платок:
— Ты играешь в опасную игру, брат, вот так подкалывая Тоха по поводу его возраста!
— Я не играю в игры! — прокричал Семеркет в ответ. — Я всего лишь иду напролом, тратя на путь как можно меньше времени.
Он внезапно схватил брата за руку посреди воющей бури. Ненри почувствовал его силу и даже сквозь крутящийся песок увидел, как сверкают глаза Семеркета.
— Могу я рассчитывать на тебя, Ненри?
Тот нехотя посмотрел на него, но, в конце концов, все же ответил:
— Я знаю, что я — трус и дурак, что от меня — никакой пользы. Так говорит моя жена. Но ты — мой брат. Да, ты можешь рассчитывать на меня, даже если эта помощь немногого стоит.
Семеркет кивнул.
— Я пошлю тебе весточку, кода смогу, — сказал он.
А потом Ненри показалось, что сквозь бушующий песок он увидел, как блеснули зубы Семеркета.
— Скажи жене, что теперь она может выйти из своей комнаты.
И писец внезапно остался один, а его закутавшийся в накидку брат исчез в водовороте бури.
Глава 3
Слуги Места Правды
— Что тебе нужно?
Мальчик с недовольным фырканьем открыл большую деревянную дверь. Вытащив застрявшее между зубов зернышко, он вытер палец о грязную набедренную повязку и уставился на Семеркета, вернее, на кувшин крепкого пива, который тот держал.
День был в разгаре. Зной, походивший на летний, и воздух, тяжелый от оставшегося после бури мелкого песка окутали все вокруг дымчатым маревом. Семеркет нарочно выбрал полдень для своего визита в Дом Очищения, зная, что в это время жрецы и слуги будут отдыхать. Но ему было известно, что именно в это время запах в доме будет чувствоваться сильнее всего.
— Вспарыватель Метуфер все еще живет здесь? — спросил он.
— Он стар, и у него трясутся руки, но — да, он все еще здесь живет, и он все еще вспарыватель.
Семеркет отдал мальчику пиво.
— Проводи меня к нему.
Мальчишка с готовностью подхватил кувшин, сорвал мягкую глиняную печать и понюхал напиток.
— Ах! Оно даже свежее. Не то что та моча, которую нам обычно приносят.
Его лицо потемнело, он с подозрением взглянул на Семеркета.
— Но вы ничего не принесли для обряда очищения. Так зачем вам нужен Метуфер?
— Я его друг. Меня зовут Семеркет.
Мальчик фыркнул:
— Друг, который не знает, жив Метуфер или умер. Может, вы доставите ему неприятности? Как знать…
— Если не хочешь пива… — пожал плечами Семеркет и потянулся, чтобы забрать кувшин.
Мальчишка быстро шагнул назад, чтобы взрослый не мог дотянуться до кувшина.
— Я проведу вас к нему, проведу, — заискивающе проговорил слуга. — Просто у нас немного
