Мгновение он молча смотрел на вещь. Потом внезапно положил ее, бросился в угол, и его вырвало желчыо. Квар пошел наверх, вернулся с кувшином воды, и Семеркет сполоснул рот. Потом искоса посмотрел на нубийца и кивнул. — Теперь я повидаюсь с ними, — сказал он.
Панеб и Рами, усталые, но настороженные, стояли перед Кваром и Семеркетом в деревенских кухнях. Их привели по приказу Квара из тюрьмы меджаев, куда были помещены все деревенские старейшины. Дознаватель привел отца и сына на кухни потому, что не мог выдержать непрерывных воплей и завываний Кхепуры в тюремной камере.
Семеркет, не здороваясь, сразу перешел к делу.
— Кто первым подал Неферхотепу идею грабить могилы? Пентаура? Пасер? Кто?
Несмотря на то, что Панеб все потерял, он всеми силами пытался притворяться.
— Вы говорите бессмыслицу, как всегда, — негодующе ответил он.
— Что они пообещали строителям гробниц? Золото, сокровища? Разрешение покинуть деревню? Что? — голос Семеркета стал резким. — Это должно было быть что-то стоящее. Панеб, чтобы убить из-за этого Хетефру.
Бывший десятник резко поднял голову.
— Она была моей любимой тетушкой! — машинально сказал он. — Как можно обвинять меня в… Чужестранец или бродяга…
Семеркет поднял то, что нашел в подвале Панеба, и развернул.
То был топор хеттской работы. На топорище из цитрусового дерева было насажено лезвие из редчайшего голубого металла, самого твердого из всех известных на свете. Тем не менее, лезвие было с щербиной, потому что из режущего края был выбит кусок.
— Хочешь рассказать мне об этом оружии, господин десятник? — мягко спросил Семеркет.
При виде топора Панеб закрыл лицо руками, тряся головой.
— А ты, Рами?
Мальчик в ужасе смотрел на топор. Потом умоляюще перевел взгляд на десятника.
— Панеб?
— Оставьте его в покое! — закричал бывший десятник и встал, зазвенев цепями. Его лицо было искажено мукой. — Мы с ним ничего не знаем… ничего!
Работник замолчал, когда Семеркет вытащил из своего кушака крошечный кусочек голубовато-черного металла. Держа хеттский топор так, чтобы Панеб мог его видеть, Семеркет приложил к лезвию этот кусочек — между ними не было ни малейшего зазора.
Панеб молча уставился на топор.
— Где?..
— Подарок Хетефры, — объяснил дознаватель. — Из Дома Очищения. Вспарыватель нашел это, когда вытащил крючком из черепа ее мозг.
Глаза Панеба закатились, и он начал шататься, хватая ртом воздух, как будто готов был потерять сознание.
Семеркет и Квар подхватили его, пошатнувшись под его весом, и прислонили к стене.
— Принеси ему вина, — сказал Семеркет.
Квар принес кувшин из кладовой и поднес к губам Панеба. Прошло мгновение, прежде чем тот почуял винный запах, слегка отпрянул, напрягся, но потом жадно выпил.
— Хочешь, чтобы я рассказал, что, по-моему, случилось? — ласково спросил Семеркет.
Панеб лишь отвел глаза.
— Она была убита в первое утро праздника Осириса, правильно? На рассвете она отправилась сделать подношения в святилшце. Это трудный путь отсюда — я знаю, сам им ходил. Рами должен был ее сопровождать. Это верно?
— Д-да, — пробормотал мальчик. — Но я тем утром проспал. Она ушла без меня.
— Она ушла без тебя, да, но ты не проспал. Вообще-то ты был в совершенно другом месте. Ты не хотел бы сказать мне — где?
Тихий голос и искреннее сочувствие Семеркета смутили мальчика. Негодование во взгляде Рами медленно угасло. Он просто покачал головой и уставился в землю.
Семеркет, вздохнув, заговорил снова:
— Той ночью луны не было — я проверил по записям. Вечером перед этим вы грабили могилу, ту, что находится рядом с тропой, которую выбрала Хетефра. Вы, должно быть, опоздали оттуда уйти, я правильно догадался? Но вы никак не ожидали, что она там появится — раз в могиле вместе с вами был Рами.
Дознаватель увидел, что лицо Панеба все больше краснеет, что его глаза наполняются слезами.
— Скажите, что я ошибаюсь! — резко велел Семеркет.
Но отец и сын молчали, со стыдом понурив головы.
— Хетефра вас обнаружила. Вот так, просто-запросто. И вы убили ее. Ваша «любимая тетушка» встала у вас на пути, — и вы ее убрали. Она убита человеком, которого считала ребенком. Вы думали о ней не больше, чем о собаке. Пара ударов топора — и все кончено.
— Все было не так, — хрипло сказал Панеб.
Рами сжимал голову руками. Квар и Семеркет уставились друг на друга. Дознаватель подумал, что Квар внезапно стал казаться очень старым. Голова же Семеркета пульсировала болью, и он мог только вообразить, на какую древнюю мумию сейчас похож.
— Тогда скажи мне, как все было.
Панеб покачал головой.
— Если ты не собираешься спасать себя, — сказал Семеркет, посмотрев прямо в золотистые глаза бывшего десятника, — почему бы тебе не спасти своего сына?
Их глаза встретились. Семеркет кивнул в знак обещания. С глубоким вздохом Панеб посмотрел на него и с ненавистью, и в то же время с уважением.
— Хорошо, — сказал он.
Дознаватель подался вперед.
— Скажи мне сперва, Панеб — что могла старая госпожа видеть тем утром? Почему вам пришлось ее убить? Она же была слепа.
— Я… Я запаниковал. Мы только что вышли из гробницы и тут увидели ее. Она просто твердила снова и снова: «Я вижу вас! Я знаю, кто вы!» Кто мог сказать, что она на самом деле видела и что имела в виду? Все люди смотрели на меня, ожидая, чтобы я сделал что-нибудь. — Панеб с трудом сглотнул. — Помню, что в моих руках была маска Гора из гробницы. Я подошел к Хетефре и поднял топор. Но когда я его поднял, она посмотрела на меня так, будто то был самый счастливый миг в ее жизни. Тогда я почти не смог этого сделать. Но… — Панеб вытер глаза тыльной стороной ладони.
— А потом вы бросили ее тело в Нил, — подтолкнул его Семеркет.
Панеб кивнул, тяжело дыша и борясь со слезами.
— Мы подумали, что если ее сожрут крокодилы, она попадет прямо на небеса. Во всяком случае, так говорят жрецы, — он вытер нос. — А потом мы услышали, что ее тело нашли на восточном берегу реки. Мы сказали друг другу, что даже это благословение, потому что Пасер найдет способ, как все замять. — Панеб поднял голову и посмотрел на дознавателя. — А потом в деревню пришли вы.
— Да, — горько ответил Семеркет. — Посланный, чтобы вес испортить. Я был пьяницей, который не мог найти даже собственный зад. «Это сделал бродяга или чужестранец», — говорили все вы.
Бывший десятник кивнул.
— Мы подумали, что если все будут говорить вам одно и то же, вы уйдете, чтобы искать того вымышленного чужестранца. Это идея Неферхотепа.
— Они сначала пришли к нему? Это Неф подал идею грабить могилы?
Лицо Панеба покраснело от гнева, он кивнул:
— Да. Он сказал, что мы могли бы начать в державе новую эру, вернуть империю. Мы все станем благородными и знатными, пообещал он, получим поместья. Царица пообещала это ему… И мы в это поверили.
— Но вы с ним поссорились. Я слышал, как вы спорили у гробницы Хетефры. Ты почти убил его тогда,
