Сержант, ворча, поднялся и послушно удалился в задние комнаты, дабы проконсультироваться с начальником. Через мгновение он вернулся, униженно извиняясь.
— Сюда, пожалуйста, — сказал он с низким поклоном. — К полковнику Шепаку — туда!
Симеркет последовал за ним во двор с противоположной стороны главного здания, в тени королевского дворца. Случайно взглянув на высокие валы, окружавшие эти сооружения, Симеркет с удивлением обнаружил, что они патрулировались эламскими солдатами, каждый из которых был вооружен: мечи, копья, луки, колчаны со стрелами… По его спине пробежал холодок. Кажется, эламцы ожидают нападения, и весьма скорого. Но прежде чем он успел задать вопрос сержанту, его провели в ближайшую палатку.
За деревянным столом сидел человек с печальными глазами, опустив подбородок на руки. Он был молод, но его лицо выражало скорбь. Она так не сочеталась с его возрастом, хотя в бороде его уже поблескивала седина.
— Что еще? — спросил он сержанта тихо и почти обреченно.
— Важное лицо, — ответил сержант. — Господин Симеркет, посланный из Египта фараоном Рамсесом. Он хочет встретиться с вами.
Шепак, на которого это известие не произвело ровным счетом никакого впечатления, с безразличным видом указал Симеркету на стул перед собой. Другим жестом он отпустил сержанта.
— Поздравляю с вашим недавним повышением по службе, — начал Симеркет разговор.
Шепак уставился на него красными глазами.
— Мне грозит Скорпионова камера, а вы…
Симеркет открыл было рот, чтобы объясниться, но осекся. Уже в который раз слышит он упоминание о какой-то «скорпионовой камере»! Наверняка это не просто вавилонская идиома…
— Извините, — осторожно спросил он, — о какой камере вы говорите? От кого-то я уже слышал о ней раньше.
— Просто пост, к которому я буду приписан на следующей неделе, — ответил Шепак. И махнул рукой, не желая продолжать тему. — Чем я могу помочь моему уважаемому египетскому гостю?
Симеркет перешел к сути дела:
— Я собираю сведения о нападении на плантацию принца и принцессы — о том, что произошло около двенадцати недель назад к северо-западу от этих мест.
Полковник устремил на него изучающий взгляд.
— С чего это египтянин интересуется тем, что является внутренним делом Элама?
Симеркет рассказал ему, как египетский посол отправил на плантацию Найю и Рэми. Он упомянул также о том, что египетский фараон весьма заинтересован в том, чтобы их найти, благоразумно умолчав об обещании солидного вознаграждения.
Но Шепак лишь покачал головой:
— Напрасно вы сюда приехали. Все погибли. Резня была жестокой, даже по исинским меркам.
Как странно слышать это от человека, украсившего свой шлем несколькими пальцами и фаллосами, отрезанными у врагов, подумал Симеркет.
— И все же одного они оставили в живых! — возразил он.
— Вы имеете в виду принцессу?
— Нет, не ее…
— Вы ошибаетесь!
— У меня есть доказательство.
Симеркет запустил руку в кожаный мешок и, достав письмо Рэми, положил этот кусок пальмовой коры на стол перед полковником.
— Это письмо пришло фараону от мальчика, о котором я вам говорил — Рэми, — с просьбой спасти его. — Он указал на знаки. — Здесь говорится, что на него напали исины. Мы узнали, что он получил ранение в голову на плантации к северо-западу от Вавилона — как оказалось, в том же месте, где напали на принца и принцессу. Возможно, парень уже мертв — но он был жив, когда писал это.
— Клянусь шестьюдесятью тысячами вавилонских богов! — воскликнул Шепак, охваченный сильным волнением. — Мы бы очень хотели встретиться с этим Рэми. Если бы он мог рассказать нам, что случилось с принцессой…
— Я надеялся, что вы, эламцы, нашли его.
Шепак поднялся и начал ходить по палатке.
— Постарайтесь сами найти что-нибудь в этой сумасшедшей стране. Как только тебе кажется, что ты что-то нашел, так оказывается, что этого там нет.
— Я тоже это заметил.
— Что еще вы можете мне сказать?
— Разве что только это: я сам разговаривал с исинами…
Шепак перебил его, грубо выругавшись.
— Вы действительно с ними встречались?
— Пока я плыл по реке, мне попадалась парочка… — Интуиция подсказала ему — не стоит упоминать о том, что встречу организовал Мардук. — Они сказали, что не причастны к тем событиям.
— Египтянин, — вскричал Шепак, — ты меня поражаешь: кто же сам признается в подобном? И кто, как не они, мог это сделать? Я предложил награду каждому, кто может поймать исина и привести его ко мне живым, но она лежит целехонька, хотя исинов в Вавилоне все больше…
— Что вы имеете в виду?
— Мы получили сообщения о том, что несколько дней назад в город ухитрился проникнуть Наследник исинов — вместе с большим числом своих людей.
Это объясняло дополнительные отряды эламцев на крепостных валах.
— Мы ожидаем нападения в любой момент, — продолжал Шепак. — Они захотят помешать Кутиру взять руку Бел-Мардука на празднике на следующей неделе, потому что, если он возьмет ее, это будет означать, что небеса благоприятствуют его притязаниям на власть. Эти темноголовые очень отсталые, знаете ли, очень суеверные. — Шепак сел, наклонившись вперед, и уставился на Симеркета. — И вы поверили исинам, когда они сказали вам, что не имеют никакого отношения к разбою?
— Моя профессия не позволяет мне всем верить, — уклончиво ответил Симеркет.
— Но если бы вам пришлось решать…
Симеркет пожал плечами:
— Не знаю. Если они это сделали, то почему не хвастают этим? И если принцесса у них, то, я думаю, вы уже услышали бы их требования…
Шепак откинул полу палатки и выглянул во двор, залитый палящим солнцем.
— Зачем ты пришел ко мне, египтянин? Чего ты хочешь?
— Я хочу поехать на эту плантацию. Хочу сам увидеть, что там произошло.
Шепак с сомнением покачал головой:
— Ты ничего не найдешь. Мы все там обыскали.
— Я не обыскивал.
С минуту Шепак молча смотрел на него. Затем резко встал и сорвал с деревянной жерди свой наводящий ужас, изукрашенный трофеями шлем.
— Ладно. Я сам отвезу вас туда. Возможно, вы найдете что-нибудь, что проглядели мои люди!
Симеркет взглянул на Шепака в изумлении: тот надевал пурпурную мантию командующего.
— Но ведь… — начал Симеркет и оборвал себя.
— В чем дело? — обернулся к нему Шепак.
— Зачем надевать красный плащ? Это же такая соблазнительная мишень!
— На это я и надеюсь, — печально пробормотал полковник.
Шепак повел Симеркета к конюшням и приказал оседлать двух лошадей. Симеркет оценил их красоту, силу, грацию — но при этом старался держаться как можно дальше от морд и копыт. Вообще-то, признался он Шепаку, он предпочел бы, где возможно, ехать на спокойном маленьком ослике. Ему говорили, что контакт у него с ослами — поистине поразительный…
