аристократических семей становится все более эфемерным.
Все члены этих семей, как и многие другие богатые люди, жили в XI в. не в Константинополе, а в провинции. Приводят примеры людей, которые не имея никакой официальной должности, тем не менее играют определяющую роль в регионе, где находится их собственность, благодаря влиянию на население. Представители центральной администрации относятся к этим людям и их домочадцам с большим уважением, так как понимают, чем грозит ухудшение отношений с ними: провинциальные аристократы могут рассчитывать на помощь императора. В отличие от Западной Европы, аристократы Византии живут в городах, а не в доменах, даже если они и построили в них удобные дома с банями и садами. В X в., кажется, богатые аристократы еще обладают огромными возможностями, например в византийской части Италии: Малеины в Передней Азии стоят во главе огромных территорий, которые позволяют им, по свидетельству хроник, собрать три тысячи солдат. Большинство крупных семейств известны нам только с момента их появления на политической арене, например Аргиры, Кекавмены или Мелы — вот только три таких семьи Запада и Востока.
Аргиры проживали в Карсианоне на востоке Каппадокии, в излучине реки Галис. Самый первый известный представитель этого семейства — Лев — бился за императора против павликиан и арабов в середине IX в., также он основал монастырь Святой Елизаветы, который стал усыпальницей всей семьи. Его сын Евстафий стал друнгарием Богородицы и воевал с арабами в Германии, стал стратигом Карсианонской фемы и умер от яда. Два его сына — Потос и Лев — стали манглавитами, охранниками императора, третий — Роман, в августе 917 г. в составе армии Льва Фоки участвовал в кровавой битве при Акелах против болгар, три года спустя он женился на сестре императора Романа Лакапина и стал членом императорской семьи. Лев был турмархом Лариссы — фемы, находящейся рядом с Карзианоном, где находилось имущество его семьи, затем он стал магистром и доместиком схол. Потос стал патрицием и доместиком экскувитов. Сын Льва Мариан был монахом, затем, после беспокойной жизни, участия в свержении Константином VII (944 г.) императора Романа Лакапина, своего дяди, он на некоторое время был назначен стратигом Калабрии и Лангобардии и закончил свою жизнь доместиком схол Востока. О детях Романа и Агафии Лакапинов известно, что Мария была выдана замуж за Василия II, который хотел отнять Венецию у сына дожа Пьера Орсеоло (II) Иоанна, две другие дочери, чьи имена нам не известны, вышли замуж за Романа Склира, будущего магистра, и патриция Константина Карандина. О четвертой дочери известно лишь имя — Пульхерия. Старший сын стал императором Романом III Аргиром (1028–1034 гг.), другой — Василий — был стратигом Самосской фемы, затем катепаном Италии и, наконец, стратигом Васпуракана. Последний сын — Лев, приехав в Италию, был казнен в момент отъезда своего брата. Сохранившиеся документы свидетельствуют о том, что выходцы из этой семьи имели имущество в южной Италии вплоть до конца XI в. даже при норманнах.
Можно подумать, что Кекавмены происходят из Тайка, горного региона, опустошенного приливающим справа Чорухом (древним Акампо), Тортум Су и сливающимся с Олти-Че (древняя Испира) на юго-западе Кавказских гор. Первый известный человек из этого рода был армяно-грузинского происхождения и звался Смбат Китчадзи. Его сын был стратигом Эллады, потом Лариссы и Македонии, затем от императора Василия II он получил право командовать в Тайке, своей родной стране, где перед смертью (примерно в 1007 г.) воздвиг церковь Богородицы. Его сын, который жил то в Константинополе, то в Тайке, не оставил бы ничего о себе, если бы его двоюродный брат, стратиг Иоанн Маис, желая разбогатеть, не занялся бы сбором налогов, что и привело его к упадку. В четвертом поколении называют Кекавмена, историка и моралиста, который участвовал в кампании в Болгарии (1044 г.), был стратигом в Элладе, как и его дед, возделывал земли, возможно в Тайке или Элладе, и оставил мемуары.
Мелы из Италии просуществовали недолго, но зато как ярко! Мел — это могущественный человек из Лангобардии, который жил в Бари, он в первой четверти XI в. руководил восстанием главных центров Пуйе против византийской власти и после своего поражения отправился умирать в Германию в Бамберг (1020 г.). Его сын Аргир до восемнадцати лет жил в Константинополе вместе с матерью Маралдой и был изгнан после первого мятежа своего отца (1011 г.). Вернувшись в Бари, получив, тем не менее, благодаря византийскому правительству отличное образование в Константинополе, он за десять лет восстановил конфискованное имущество семьи и стал первым человеком в феме. Не испытывая расположения к византийской власти, Аргир во главе норманнских солдат и местного ополчения захватил многие города, однако титулы патриция и вестиария, которые были ему дарованы Константинополем, заставили его уважать установленную власть. Несколько лет спустя он получил в управление Пафлагонию в Передней Азии и стал своим человеком при дворе императора Константина Мономаха. Он был назван магистром и герцогом Италии. Чтобы прекратить выступления норманнов, этот выдающийся выходец из западной Эллады стал важным чиновником в империи, опиравшимся на солдат папы и немецкого императора, что вызвало к нему враждебное отношение патриарха Константинополя Михаила Керулария и его партии, имевшей большое влияние при дворе, который полностью разорвал отношения с Римом в 1054 г. Его сын, носивший титул вестиария, и его зять — вестарх, первый среди вестиариев, жившие в Константинополе, тут же были арестованы. Аргир, возможно, и был победителем во главе катепаната Италии, но это не совсем так, потому что он лишь заключал сделки между Константинополем и Римом, что привело к союзу между норманнами, врагами Византии, и папой Бенедиктом X (1058 г.). Новый катепан Марулий заменил его в 1060–1061 гг.; умер Аргир в 1068 г., удостоившись титула проедра, одного из самых высоких при дворе; он был одним из самых богатых людей в Италии, о чем свидетельствуют его пожертвования в латинский императорский монастырь Святой Марии Фарфа на северо-востоке Рима.
С начала X в. столичная аристократия — и Василий II в частности, возмущенный тем, что одни и те же семьи на протяжении семидесяти и даже ста лет занимают самые высокие посты, — начинает лишать владений провинциальную аристократию или безвозмездно отбирать их площади в пользу новой военной аристократии, которая по большей части состояла из иностранцев. Благожелательно настроенная историография превозносит Василия, так как он защищает слабых от жадности богатых. На деле лишение собственности представителей бывшего правящего класса, который также называют сенатом, а народ с VII в. очень образно прозвал «сенаторы дворца» («Чудо святого Артемия»), проводилось сторонниками императора с начала выхода на политическую арену новой, военной, аристократии (А. Каждан). Однако вскоре крупные гражданские чиновники, служащие и богатые торговцы, новый сенат, который был куда более многочисленным, чем первый, подверглись нападкам со стороны военных, затем стали в оппозицию и отстранились от него. Это был период значительного экономического роста империи, но взлет новых слоев населения был остановлен возвращением к власти крупных собственников, «военного класса, который наслоился на городских торговцев и администраторов» (П. Лемерль).
Иллюстрацией к зыбкости продвижения византийской бюрократии может быть карьера одного из самых известных писателей и греческих политиков — Михаила Пселла. Он был выходцем из семьи, которая по линии отца восходила к патрициям и консулам, но была небогатой. Под опекой матери и благодаря живости ума он получил хорошее начальное, среднее и высшее образование в Константинополе. Затем последовал перерыв в занятиях, вызванный скромностью средств Пселла и дороговизной курсов, во время которого он занимал административный пост в Передней Азии. По возвращении в Константинополь он возобновил свои занятия вместе с будущими известными литераторами Византии — Никитой Византийским, Иоанном Мавроподом, Константином Лихудом, Иоанном Ксифилином, а также будущим императором Константином Дукой. Адвокат в Филадельфии во Фригии, благодаря дружбе с Лихудом — министром Михаила V, — он был назначен секретарем императора, потом ипатом философов. Его преподавание в столице пользовалось таким успехом, что он входил во все правительства в течение тридцати лет, пока больший интриган, чем он, Никифорица, не добился от Михаила VII (1071–1078 гг.), который был обязан ему образованием и троном, отстранения Пселла от двора. Этот великий ученый и политик, амбициозный, тщеславный и изворотливый, возможно, типичный представитель эпохи скрытых интриг, кровавых дворцовых переворотов и ожесточенной битвы за трон, которую справедливо называют эпохой «ораторов и евнухов».
Противостояние столичной и провинциальной аристократии в этот период очень сильно, и по мере того как провинция усиливает свои позиции, критика столицы еще более увеличивается. Высмеивают изнеженных жителей столицы, которые избегают лишний раз покинуть крытые галереи из-за страха, что пойдет дождь. Высмеивают центральную администрацию, которая, задавив провинцию налогами, не интересуется ее нуждами и не думает, что этот источник рано или поздно истощится. Другие клеймят
