тебя на бараньи котлеты.
– Ты сказал сначала 'свиные отбивные', – рассмеялась она. Затем наклонилась и, слегка прикоснувшись к нему губами, села, надела темные очки и принялась натирать тело кремом для загара. Одновременно она огляделась по сторонам. Подслушать их не было никакой технической возможности.
– Ты знаешь, что такое 'Сайерет Маткал'? – спросила она и легла, сделав ему знак, чтобы он продолжил натирать ей спину кремом, что он и начал делать. Он к тому же получил прекрасную возможность видеть все, что делается вокруг.
– Нет, – сказал он, – не знаю.
– Это спецотдел в парашютных войсках, которым доверяет Моссад, мы называем их на сленге 'парни'.
– 'Мокрые' дела и тому подобное?
– Вот именно. Не только 'мокрые' дела, между прочим, превосходно описываемые твоими коллегами на Западе, вот в чем дело. Эти парни делают и много хорошего, это надо признать. А на этот раз в Стокгольм прибыли четыре таких парня одновременно, среди них один из старых друзей моего правоэкстремистского дядюшки, которого зовут Арон Замир. Ты слышал о нем что-нибудь?
– Да, отделение 'Божья месть', специалисты по убийству арабов в Европе. Они-то и ставят в трудное положение палестинцев-интеллектуалов.
– Ты читал или уже знаешь?
– Нет, просто имею некоторое представление. Мы засадили четырех невинных, я больше не верю в их причастность к этому делу, но они рискуют сесть надолго. Кроме того, руководство нашей организации собирается выдворить целую группу палестинских беженцев, которые, очевидно, не имеют никакого отношения к 'плану Далет'. Но вернемся к делу.
– Я знаю, кое-что писалось в газетах о том, что пропалестинские экстремисты и террористы схвачены за убийство Акселя.
– Ты знала его?
– Да так, немного.
– О чем ты его предупреждала?
– О дяде Ароне и его 'плане Далет'. За несколько дней до нашей встречи я получила два сообщения. Одно касалось оплаты дядей Ароном тяжелой дипломатической посылки. Судя по всему, речь шла об оружии. Одновременно мне сообщили, что в Стокгольм направлена группа четырех из 'Сайерет Маткал' и что они снабжены паспортами различных стран и национальностей. В случае непредвиденных обстоятельств я должна была помочь им скрыться.
– А 'план Далет'?
– Я встретилась с дядей Ароном. Он давным-давно – я еще была девчонкой – начал уговаривать меня согласиться с его мнением, что мы в семье – хнычущие либералы и наивные 'мапайники'. Однажды за ленчем он сказал мне, что разработал крупную операцию под названием 'план Далет' и что 'Божья месть' вновь активизируется. Операция касается именно Скандинавии, ведь в 'ад' они попали именно там в последний раз.
– Лиллехаммер в Норвегии. И все потому, что они впутали в эту операцию слишком много любителей.
– Да, это так; и если сейчас все четверо 'парней' собрались вместе, значит, они не хотели повторить ошибку.
– А какова была цель на этот раз?
– Этого я не знаю.
– Глупости. Если бы ты не знала цели, то ты бы не чувствовала себя 'политически возмущенной'. Они, наверное, думали, что нашли законспирированную террористическую группу или что-то в этом роде.
– Тогда я бы знала. Ведь я являюсь, или была по крайней мере, офицером безопасности. Если бы в Стокгольме и была такая группа, мы бы знали об этом.
– Вот ты и отправилась к Акселю Фолькессону и предупредила его о том, чего сама не знала? Что-то не сходится.
Карл перестал растирать ее и лег рядом, чтобы видеть ее глаза. Он осторожно приподнял ее очки, и она не протестовала. Но все же решила потянуть время способом, обычно раздражающим некурящих: достала пачку сигарет, потом поискала зажигалку и, наконец, закурила, сделала несколько затяжек, и только потом продолжила рассказ.
Итак, она была офицером безопасности. Значит, знала, что никаких неожиданных тактических целен у только что прибывшей в Стокгольм террористической группы не было. Следовательно, вопрос стоял о
А всякая стратегическая арабская цель в Стокгольме была для нее политически неприемлема. Важно было, что Карл это действительно понял. Дело не в том, что у нее были моральные возражения против самой военной операции – среди выросших в Израиле таких не было. Но одно дело – убить, например, в Бейруте: если операция не удастся, это еще не значит, что будет нанесен непоправимый удар по Израилю, его дипломатическим связям и положению в мире. Но неудачная операция в Стокгольме обернулась бы настоящей катастрофой.
Сколь бы ни был благоприятен климат для оперативной работы в Стокгольме – шведская служба безопасности не относится к врагам Израиля, – все равно всегда существует риск просчета. Политический ущерб от подобного провала мог быть в сотни раз большим, чем частный триумф для всех в 'Божьей мести' от удачной операции.
Карл сел и начал рассматривать руины крепости крестоносцев в двухстах метрах от них. Он попытался представить себе, как младший офицер западной службы безопасности мог бы по собственной инициативе предостеречь противника. По нему, должно быть, было заметно, что он сомневался и не очень верил в то,
