арестовали?
– Вполне возможно, что мы вышли на ложный след. А ты знаешь, какая может быть реакция на убийство полицейского в машине. Но если ты объяснишь то, о чем мы тебя спрашивали, я сделаю все, чтобы тебя отправили домой.
– Точно?
– Конечно, – привычно соврал Аппельтофт, хотя ему самому от этого стало не по себе. – Вот скинем мы эту чепуху, и я не вижу причин дольше задерживать тебя.
– Да, а если я тем самым посажу кого-нибудь...
– Никто не узнает, что это ты сделала. Сейчас мы просто разговариваем, допрос окончен.
– Да, но это чертовски неприятно.
– Послушай, не думай об этом. Ты сидишь сейчас в дерьме, как и твои дружки. Но помоги нам разобраться в этой ерунде, и мы сможем заняться более серьезными делами. Ты знаешь, откуда гашиш и стерео?
– Я не хотела, чтобы мы покупали их. Я была убеждена, что это краденое, потому что он такой тип, этот...
– Кто?
– Я не хочу говорить.
– Ты сама создаешь себе проблемы. А у нас есть еще твоя мать...
Бедные родители – это стандартная уловка. Но Аппельтофт знал, что она попадет прямо в цель, однако еще лучше он знал, что необходимы будут новые следы, новые идеи и придется приводить сюда ее плачущую мамочку.
– А мама знает?..
– Предполагаю. Но ты сегодня же сможешь быть у мамы и объяснить ей, что все не так уж опасно, помоги мне только немного. А я помогу тебе, обещаю.
– Точно, что никто не узнает обо мне?
– Да, точно, это останется между тобой и мной.
– Но это опасный тип, всегда при оружии. Нет, я не знаю...
– Не беспокойся, от 'этого типа' мы сумеем защитить тебя. Он палестинец?
– Гм.
– А где он живет?
– В Сёдертелье.
– Живет один?
– Нет, в квартире живут еще два ливанца. Хотя с ними у нас ничего не было. У него брат в пропалестинской группе в Сёдертелье, хотя сам он не с нами. Мы не хотим иметь дело с такими.
– Что ты имеешь в виду под 'с такими'?
– Преступников, а мы не преступники.
– А где он живет в Сёдертелье?
– Улица, кажется, называется Граневэген. Это район, где живет масса иностранцев.
– Как его зовут?
– Не знаю, могу ли я говорить об этом.
– Зачем нам переворачивать всю Граневэген, чтобы найти его квартиру? Будет лучше, если мы проведем это дело потише. А то ты же знаешь, как это бывает.
– Абделькадер Латиф Машраф... хотя его брат никак не связан с его аферами.
– Ага, и на двери значится фамилия Машраф?
– Да, думаю, что это его квартира, он живет там уже много лет. А ливанцы живут там совсем недолго.
– Они вооружены?
– Да, но не говорите, что я сказала.
– Нет, это обещание я сдержу совершенно точно.
– А теперь я смогу уйти отсюда?
– Я посмотрю, что смогу сделать, но решает прокурор. А сейчас отправимся в камеру.
Аппельтофт сам почувствовал себя преступником, увидев отчаяние в глазах девушки. Она была таким слабым существом, ростом около 155 см, маленькая, словно зверек, плохо одетая в то, что ей дали из конфискованного.
– Но ты же сказал, что...
– У тебя точно не было никаких контактов с Фолькессоном?
– Нет, я же сказала, нет! Нет, нет, нет и еще раз нет! Чертов сыщик! Чертов, проклятый сыщик!
