к себе.
— Этого сейчас вполне достаточно для меня, — низким голосом прошептал он, склонив к ней темную голову. Губы коснулись ее лба, скользнули к виску и ниже по щеке. Потом Ксавье медленно и осторожно исследовал ее рот легкими, быстрыми поцелуями. Губы были теплыми и твердыми. У нее подгибались колени. Поцелуи стали более настойчивыми, и Луиза почувствовала, как тонет в его объятиях и ласках. Это была атака на ее тело и разум.
Эмоции вышли из-под контроля, она проваливалась в темную бездонную пропасть. Его крепкое тело прижималось к ее дрожащему, разжигая в крови неугасимое пламя возбуждения и желания. Луиза почувствовала, что пропала. Он был единственным, кого она жаждала всей душой, всем телом, и больше не желала ничего иного.
Ксавье медленно и неохотно поднял голову и посмотрел на девушку. Она лежала в его объятиях совершенно обессиленная желанием. Он коротко и победно рассмеялся.
— Значит, мы поженимся? Не так ли?
— Да… — беспомощно прошептала она.
Глава 9
Луиза смотрела на кольцо на своем пальце. Рубин, ограненный в виде сердца и окруженный огромными бриллиантами. Они сверкали в лучах яркого солнца, проникавшего через окно лимузина. За последние дни она привыкла носить это чрезвычайно дорогое кольцо. Но тоненькая простая полоска золота на безымянном пальце ее левой руки вызывала вздох неуверенности и грусти.
Луиза повернула голову и посмотрела в окно машины невидящим взглядом. Когда они ехали по центральной улице к городской ратуше, она почти ничего не видела вокруг себя. И сейчас, когда они уже направлялись обратно по крутым извилистым улицам старинного города Корте, расположенного на гористых уступах, она все еще была не в состоянии оценить красоту и живописность окружавшего ее пейзажа. Луизе хотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что все это не снится, что она принимала участие в церемонии заключения гражданского брака и сейчас сидит рядом со своим мужем — Ксавье д'Эрлангером, графом Чинарези.
Ее муж! Как она могла выйти замуж за человека, с которым познакомилась всего две недели назад? О котором ничего не знала? Луиза тут же напомнила себе — ничего, кроме того, что любит его. В последние дни ее согревала только эта мысль. Она была в полной растерянности, жила и действовала как марионетка, ниточки которой держал в своих руках Ксавье.
Луиза все еще не верила в случившееся. Она слепо повиновалась Ксавье, и он ловко использовал ее неодолимое влечение к нему, парализовав ее волю. Не верила она и в то, что его действия были вызваны чувством чести.
Там, дома, в Англии, подобное заявление вызвало бы только удивление и ничего больше. Может быть, еще скрытую насмешку. Такова же была и ее первая реакция на слова Ксавье. Хотя она еще очень недолго пробыла на этом загадочном и таком неиспорченном цивилизацией острове, но уже начала понимать, что на Корсике существуют и другие представления. Настоящие корсиканцы во многом сохранили традиционный образ жизни.
Она почувствовала это впервые в Олетте, куда они приехали на музыкальный фестиваль в тот роковой день, когда она согласилась стать женой Ксавье. Парализованной усталостью и переживаниями Луизе было все равно, куда он вез ее. Но когда горы остались позади, она постепенно начала замечать красоту пейзажа. Особенно поразили ее склоны холмов, сплошь покрытые цветами самых разных оттенков. Огромный благоухающий персидский ковер раскинули как будто специально для нее. Ксавье заметил, что Корсика славится пахучими травами и кустарниками. Они остановились в придорожной таверне и съели легкий завтрак, сидя за столом, в тени каштанов. Ксавье пытался растормошить ее разговором, но она отвечала лишь коротко. Запахи убаюкивали и опьяняли. Когда они приехали в Олетту, она уже потеряла связь с реальностью, казалось, грезила наяву. Выйдя из машины, они присоединились к толпе гуляющих.
Машины прибывали, и жители деревни приветствовали их радостными возгласами. Все присоединялись к веселой толпе, направлявшейся к центральной площади деревни.
— Почему все приезжают так поздно? Разве фестиваль еще не закончился?
— Многие уже выступили. — Ксавье, обнимая ее за плечи, направился к кафе на другой стороне площади. — Но вечером будет концерт старинных народных корсиканских песен. Мне очень хотелось, чтобы ты послушала их.
В кафе к ним присоединилась тетушка Софи, которая, как оказалось, уже все знала заранее.
— О, вот где вы! Наконец-то! — воскликнула тетушка и наклонилась, чтобы ласково поцеловать бледную щеку Луизы. — Я рада слышать прекрасные новости. Вы будете счастливы. Ни о чем не беспокойся, я займусь всем сама! — радостно заметила она. Луиза только улыбнулась ей смущенной растерянной улыбкой. — Мне будет так приятно заниматься подготовкой вашего бракосочетания.
Чтобы спасти Луизу от смущения, Ксавье переменил тему разговора, спросив, как проходил фестиваль.
— Все было прекрасно! — с энтузиазмом начала рассказывать тетушка Софи. — Основной фестиваль проходил в августе. Он имел такой успех, что жюри решило повторить некоторые выступления весной. Нужно было послушать группу из Перу, она просто великолепна.
— Тетушка, вы прекрасно проводите здесь время! — засмеялся Ксавье. — Но что-то не видно Марии- Терезы?
— Она с друзьями, с которыми познакомилась несколько лет назад, и присоединится к нам позже. Это весьма приличные люди, — быстро добавила она, увидев, как нахмурился Ксавье. — Должна сказать тебе, мой дорогой, твоя племянница уже стала молодой женщиной и сама прекрасно может позаботиться о себе! Ты не должен больше так контролировать ее, тем более теперь, когда ты женишься. Кстати, давно пора!
Браво, тетушка! Луиза глядела на хрупкую, похожую на птичью фигурку пожилой женщины. Робкая тетушка взбунтовалась против своего властного племянника. Но еще больше ее поразила реакция Ксавье.
— Наверно, ты права, — спокойно пожал плечами он.
Толпа зашумела, раздались приветственные свистки, когда на сцене, сооруженной посреди площади, показались музыканты.
Наступила темнота, холодный ветерок начал гулять по площади. Луизу растрогала забота Ксавье, который, отлучившись, вернулся с мягким пледом и осторожно укутал ее. Она повернулась, чтобы поблагодарить его за неожиданный и приятный жест. Вдруг на площади воцарилась тишина. На сцене появилась простая женщина, одетая во все черное. Толпа затаила дыхание. Она спокойно постояла несколько секунд и начала петь без всякого сопровождения.
— Она исполняет вочеру, — шепнул Ксавье на ухо Луизе. — Это народная песня на старинном языке Корсики. Она оплакивает смерть любимого ребенка.
Луиза была потрясена горем и страданием, которые слышались в песне. По спине у нее заскользили острые льдинки, и начало болеть сердце. Отзвучали последние ноты реквиема, толпа молчала несколько секунд, потом разразилась громом аплодисментов. Некоторые люди плакали. Луиза тоже не смогла удержаться от слез.
Теперь она поняла, почему Ксавье повез ее так далеко в Олетту. Сильный и грустный голос певицы перенес слушателей назад, в давние времена, когда женщины оплакивали мертвых и требовали возмездия за смерть близких. Песня волновала душу и напоминала о тех неизжитых временем чувствах, которые жили в сердцах исконных корсиканцев.
— Меня всегда очень волнует эта песня, — бормотала тетушка Софи, вытирая глаза кружевным платочком.
— Я завтра пришлю за вами Франко, — пообещал Ксавье, поскольку тетушка собиралась
