была с мужчиной, и потому вряд ли ее страх перед совокуплением столь велик, как она это изображает.
– А может, тебе просто поговорить с нею начистоту и спросить, в чем дело?
– Я уже задавал этот вопрос в первый же вечер, но она не хотела или не могла мне ответить. – Мэлгон заглянул в глаза другу. – Я дал ей достаточно возможностей объясниться. Пришло время взять то, что Фердик столь настойчиво мне навязывал.
Мэлгон повернулся, собираясь уйти. Но Бэйлин взял его сзади за плечо.
– Всего один совет, дружище. Не торопись. Если ты будешь слишком груб, Рианнон может насмерть перепугаться. А если ты изнасилуешь ее, то рискуешь окончательно испортить ваши отношения.
– Поверь мне, – холодно ответил король, – я кое-что знаю о женщинах. В отместку за все ее проделки я намерен заставить Рианнон отныне смотреть на вещи моими глазами, как и подобает верной супруге.
И он зашагал через двор, твердо намереваясь немедленно пойти к жене. Но по дороге к спальне его перехватил Гарет, разделявший привычку своего владыки рано вставать. У предводителя кимрской кавалерии накопилось множество вопросов о том, как должны передвигаться их разнородные войска, так что Мэлгону хватило забот на все утро, и когда он наконец-то добрался до опочивальни, Рианнон там уже не было.
Рассудив, что самому ему никак не догадаться, где найти жену, король отправился на поиски всезнающей Гвеназет, которую и нашел в конце концов, когда она выходила из пекарни с корзиной, наполненной горячими хлебами.
– Где Рианнон?
– Наверное, в ткацкой.
Мэлгон нахмурился:
– Я не желаю, чтобы моя жена занималась рабским трудом. У нас довольно швей и ткачих.
Гвеназет одарила короля сердитым взглядом:
– Рианнон очень гордится своим искусством рукодельницы. Она сама предложила помощь в работе над своим гардеробом.
– Ты уверена, что это доставляет ей удовольствие?
– Кажется, шитье относится к тем немногим занятиям, которые нравятся вашей супруге. Шитье и еще гончарное ремесло. Сегодня утром она снова пожелала посмотреть на печь для обжига посуды. Должна вам сказать: я и не думала, что на свете бывают такие принцессы. Рианнон так смиренна и скромна. – Гвеназет вздохнула и посмотрела в глаза Мэлгона, затуманенные мыслями, о которых она сразу догадалась. – Помните, как Аврора боролась за то, чтобы хозяйничать в Каер-Эйри? Ведь это была одна из главных причин ее столкновений с Эсилт. А Рианнон совсем не стремится стать хозяйкой Диганви. Кажется даже, что сама мысль об этом ее пугает.
– Моя жена вольна делать то, что ей приятно, – резко ответил Мэлгон. Он отвернулся от домоправительницы в надежде скрыть свое смятение. Упоминание об Авроре разбередило старую рану. Первая его супруга презирала всякое рукоделие и старалась вообще не прикасаться к игле и ниткам. И кроме того, она была такой пылкой в постели...
Мэлгон вновь заставил себя забыть о прошлом и направил свои стопы к мастерской. Теперь у него новая жена, и ему придется как-то управиться с нею, обуздать ее, а возможно, и разоблачить обман. Но страх ее выглядел слишком убедительно. Возможно ли вообще так ловко изображать ужас и отчаяние?
В мастерской, помимо королевы, было еще несколько женщин, и все они с беспокойством уставились на входящего короля. Рианнон заметила его присутствие последней. Подняв глаза и увидев мужа, она тихонько охнула от удивления.
Сэван, жена Бэйлина, опомнилась первая и быстро убрала свою работу.
– Пора кормить детей, – многозначительно объявила она.
Остальные швеи поднялись со своих мест и быстро вышли вслед за своей находчивой подругой. В несколько мгновений комната опустела и осталась в полном распоряжении Мэлгона и Рианнон.
Король приблизился к жене. Она не отрывала глаз от лежащей на коленях работы, продолжая возиться с вышивкой. Руки ее дрожали, и Мэлгон заметил ошибку в рисунке. На какой-то миг сочувствие взяло верх над гневом. «Нет, – твердо сказал он сам себе, – на сей раз меня не сбить с толку».
– Рианнон.
Жена подняла глаза. Их темная влажность напоминала мерцание цветов в предрассветной пурпурной дымке. Супруги несколько мгновений глядели друг на друга. Потом Мэлгон нагнулся, обнял ее за плечи и поднял на ноги, чтобы поцеловать. Тело Рианнон стало мягким и податливым в его руках, и Мэлгон окунулся в волну облегчения. Может, Бэйлин и прав: она легко уступит, едва осознает твердость намерений супруга?
Томно, нежно исследуя языком ее маленький сладкий ротик, он был вознагражден ощущением того, как хрупкое тело растаяло в его объятиях. Мэлгон инстинктивно проник языком глубже. Рианнон вздрогнула, и от этого он, казалось, впервые ощутил, как ее грудь прижимается к его груди, как ее стройные ноги касаются его бедер. Огонь разгорелся в его чреслах. Не выпуская из рук жену, он положил руку ей на крестец и искусно подтолкнул навстречу своему возбужденному члену.
Теперь она ощутила, каким он стал большим и твердым! Поцелуи из нежных превратились в страстные и требовательные. Мэлгон сжимал ее так крепко, что Рианнон едва не задохнулась. Она заставила себя расслабиться, попыталась прогнать свои страхи.
Мэлгон почувствовал, что его переполняет страстное желание. Слишком долго у него не было женщины, а Рианнон так нежна и прекрасна, что при взгляде на нее разрывается сердце. Он отпустил жену и огляделся. Не самое подходящее место для первой близости, но не все ли равно? Он заметил большую кучу непряденой шерсти, лежавшей в углу. Эта шерсть послужит им постелью. Мэлгон подошел к двери и плотно закрыл ее. Сэван с подругами позаботятся о том, чтобы поблизости никто не бродил и, не дай Бог, не помешал королю с королевой.
Он вернулся к Рианнон и отвел ее к куче шерсти. Но не улегся с ней тотчас же. Крепко прижимая к себе супругу, он задрал подол ее платья и погрузил пальцы в мякоть ее ягодиц. Они были такими упругими...
Уткнувшись в грудь Мэлгона, Рианнон подавила крик. Великий Керрунос, помоги ей! Она не выдержит этого! Его руки касаются ее обнаженной плоти. Скоро он придавит ее своим телом. Страх комом встал в ее горле. Она не сможет вынести этого, не сможет! Он собирается сделать ей больно!
Рианнон окостенела. Мэлгон немного ослабил свои объятия и легонько провел пальцами по спине супруги, стараясь немного приободрить ее своей лаской. Знакомое разочарование охватило короля. Жена его не хочет. Она в состоянии лишь стерпеть его прикосновения, но не более того. Так будь что будет, в гневе подумал он. Надо же когда-никогда покончить с этим, а для Рианнон, похоже, не имеет значения, как и что он станет делать, она все равно боится его. Поэтому он снова прильнул губами к ее рту и потянулся к низу ее живота, к заветному теплу.
Внезапно маленькая фигурка в его объятиях словно превратилась в неистовый шквал. Она отчаянно заколотила своими маленькими кулачками по груди Мэлгона. Наконец, вытолкнув изо рта его губы, она громко вскрикнула.
Мэлгон с изумлением глядел, как Рианнон пятится от него, широко раскрыв безумные глаза и судорожно хватая ртом воздух. Он двинулся за ней с твердым намерением закончить дело. Опрокинув ее на перину из шерсти, муж одной рукой задрал подол платья, а второй раздвинул ее ноги.
Когда он замешкался со своей одеждой, Рианнон вдруг жалобно захныкала. То был какой-то нечеловеческий плач, бессловесное стенание, вернувшее Мэлгону ощущение реальности. Он увидел съежившееся под ним насмерть перепуганное создание. Глаза женщины остекленели, а лицо напоминало предсмертную маску агонии.
Ярость его улетучилась, уступив место стыду. Прежде он ни разу ни над кем не издевался, даже в пылу битвы, и всегда считал, что мужчина, наслаждающийся насилием над женщиной, – трус. Настоящее мужество заключается в том, чтобы возбудить в партнерше ответное желание. Но что делать с этой женщиной? Мэлгона придавила боль очередного поражения. Да хочет ли она его вообще?
Дрожащей рукой он помог Рианнон подняться. Невыносимо было смотреть на нее. Тупо уставившись на вышитый по красно-коричневой ткани узор, Мэлгон помог жене отряхнуть налипшие на платье клочья шерсти, а затем отвернулся и вышел из комнаты.
Рианнон била дрожь; она едва сумела сделать несколько шагов и добраться до ближайшей скамейки. Во рту у нее пересохло, все тело ныло и болело. Она чувствовала себя так, словно только что из последних сил защищала свою жизнь. Королева встряхнула головой. Все кончено, она спасена. Хотя на самом деле это никогда не закончится.
Рианнон уставилась в пол. Дыхание ее было хриплым и тяжелым. Она снова отказала супругу. Долго ль он будет терпеть все это, прежде чем отправится к Фердику жаловаться на его дочь? А уж тогда о ее позоре узнают все – и бриганты, и кимры. Она закрыла глаза. Если бы только можно было поговорить с Мэлгоном, объяснить ему, что сделал с нею Алевенон, рассказать мужу о своих непреодолимых страхах.
Но она не способна на такое. Само воспоминание о подробностях страшного происшествия уже похоронено в самом глухом уголке ее памяти. Опасно тревожить этот призрак. К тому же просто немыслимо говорить о таком с мужчиной, особенно со столь яростным и неистовым мужчиной, как Мэлгон. Должен быть какой-то иной путь из этого несчастного тупика. Ах, если б Эсилт была здесь, она бы подсказала, что ей делать, как подступиться к ее брату.
Рианнон поднялась, борясь с нахлынувшей тоской по родине и горечью старой утраты. Надо выбраться из этой крепости, похожей на тюрьму. Ей необходимо погулять среди деревьев и подышать живительным воздухом свободы.
Страстное желание оказаться в лесном храме подхватило ее и повлекло к выходу. Рианнон толкнула дверь мастерской и вышла на грязный крепостной двор. Осторожно
