– Да, – кивнул Гарри, – здесь его нет.
Тело Марка Бейли было крепко привязано к стулу, голова откинулась назад. Широко раскрытый рот обрамляли алые кровоподтеки.
Джед звонил по телефону в полицию и медэкспертам. В ожидании ответа он осмотрелся вокруг: телевизор был разбит, рядом с диваном валялись газеты, открытые на сообщениях о Натане. С нетерпением ожидая, пока кто-нибудь возьмет трубку, Джед заметил стопку бумаг – это были какие-то юридические документы. На самом верху лежало завещание некоего Уильяма Стивена Бейли. Джед от нечего делать пролистал скрепленные страницы.
На четырнадцатой странице что-то привлекло его внимание. Дойдя до середины второго параграфа, он сел на край дивана.
– Что-то нашли? – спросил его Гарри.
– Да, мотив, – коротко ответил Джед.
– Отдел медицинской экспертизы. Джулия у телефона, – раздался голос в трубке.
– Давайте-ка во всем разберемся, – сказал шериф Мерфи, выслушав Уоррена. – Вы хотите, чтобы я бросил все силы на поиски какого-то мифического наемного убийцы?
Уоррен посмотрел на шерифа и Петрелли: они походили на сидящих на жердочке попугаев. Только глубочайшая вера в справедливость системы уголовного правосудия удерживала Уоррена от того, чтобы прихлопнуть их обоих. Он понял, что убеждать их в чем-либо бесполезно.
Молчание прервал Петрелли:
– Уоррен, мы все знаем, как тяжело вы пережили потерю сына. Возможно, именно из-за нее вам трудно объективно подходить к делу Натана Бейли. Вам лучше самому отказаться от участия в расследовании. В этом случае мне не придется просить начальника полиции отстранять вас.
Что хуже всего, Петрелли был прав. Уоррену на самом деле стоило огромных трудов сохранять объективность – с того самого момента, когда на видеозаписи он увидел лицо Натана.
Но он все же верил в свой профессионализм. Впрочем, в данном случае дело было вовсе не в объективности. Дискредитировав Уоррена, Петрелли смог бы немного поправить свою репутацию, которой основательно повредила растущая известность Натана.
– Что скажете, Уоррен? – допытывался Петрелли. – Почему бы вам не отойти в сторону?
Уоррен вежливо улыбнулся:
– А почему бы вам не пойти и не утопиться?
Он знал, что начальник полиции Шервуд – единственный человек на свете, который ненавидел Петрелли больше, чем сам Уоррен. Так что угрозы прокурора не стоили и выеденного яйца.
– Ладно, хватит, – вмешался шериф Мерфи. – Лейтенант Майклс, думаю, наш разговор окончен.
Уоррен повернулся к Мерфи:
– Послушайте, шериф, я всего лишь прошу вас приказать своим людям быть поосторожнее. Они ищут Натана-убийцу, а должны искать Натана-жертву.
– Мне что, попросить вывести вас отсюда, лейтенант? – спросил Мерфи. В этот момент зазвонил телефон. – Я могу, если пожелаете.
Повернувшись к двери, Уоррен услышал, что Мерфи поднял трубку и передал ее Петрелли.
– О чем ты говоришь? – кричал тот в трубку. – Я этого не делал!
Уоррен остановился послушать. Прокурор был зол и совершенно сбит с толку.
– Послушай, Стефани, – сказал он после паузы. – Говорю тебе: я не звонил! Думаешь, я самоубийца? Судья Вероне упрятал бы меня за решетку сегодня же вечером!
Уоррен догадался: «Стефани» – это Стефани Бакман, представлявшая вчера в суде нелепое прошение Петрелли. Когда он наконец все понял, дыхание его участилось. Кто-то пытался определить, откуда звонит Натан!
Как хотелось ему уличить Петрелли в нечестной игре! Но он знал, что этот слизняк скорее мать родную продаст, чем рискнет карьерой. Наемный убийца сделал следующий шаг.
Уоррен вернулся к столу и выхватил у Петрелли трубку:
– Стефани, это Уоррен Майклс. Я так понял, кто-то пытался узнать, с какого телефона звонил Натан Бейли?
– Н-ну да, – уклончиво ответила Стефани.
– Ему это удалось?
– В общем, да. Но почему вы…
– Как давно, Стефани? – Уоррен почти кричал.
– Не могу сказать точно. Минут двадцать назад.
– И какой это был номер? – спросил он.
– Лейтенант…
– Послушайте, Стефани, мне нужен этот номер телефона. Человек, который его узнавал, – убийца. Пожалуйста, назовите мне номер.
С большой неохотой Стефани продиктовала ему ряд цифр. Как только она произнесла седьмую, Уоррен
