Когда же слезы иссякли, Штефана уже не было в оранжерее.
Я бы с большой охотой спряталась в наших руинах и появилась бы там после восьми вечера, чтобы сообщить Штефану, что, к сожалению, мы проиграли это пари. Но дело было не только в Штефане, которого я тем самым могла бы лишить его доли выигрыша, речь шла также об Эвелин и Оливере. А для этих двоих я уже сделала достаточно «хорошего». Мне лишь очень хотелось надеяться, что Оливер к этому времени был уже обкурен и сам не слишком соображал, когда ложился со мной в постель.
Никогда еще мне не было так тяжело возвращаться в квартиру Оливера, как сегодня.
Оливер стоял возле кухонного стола и что-то готовил. Так было почти всегда, пока я у него жила. Из кастрюли доносился упоительный запах пряностей. Впрочем, следовало признать, что, когда готовил Оливер, запахи всегда были упоительные.
— Привет, — сказала я, закрывая дверь.
— Привет, — ответил он, не оборачиваясь.
По его голосу я не смогла определить, какое у Оливера настроение, но то, что, отвечая на мое приветствие, он не добавил свое традиционное «Блуменкёльхен», было нехорошим признаком.
С другой стороны, со вчерашнего вечера наши полудетские прозвища стали неприемлемы. Если называть вещи своими именами, мы потеряли вчера нашу невинность. И дружбу нашу, по-видимому, тоже.
— Мне очень жаль, — произнесла я, опустив глаза.
Оливер наконец обернулся. Но, даже не глядя ему в лицо, я была уверена, что брови у него сейчас намного выше своего нормального положения.
— Что это было? — Голос Оливера все еще звучал нейтрально.
— Мне очень жаль, — повторила я.
— А что именно тебе жаль?
— Да, собственно говоря, все.
— Пожалуйста, смотри на меня, когда со мной разговариваешь, — произнес Оливер.
Его голос сейчас очень походил на голос Фрица, когда тот начинал читать свои воскресные проповеди. Неужели и он сейчас скажет мне, какая я бездарь?
Я подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза. В его красивые, умные, серые глаза. В данный момент, впрочем, выражение их было довольно мрачным.
— Итак, тебе жаль, что ты вчера переспала со мной? — спросил Оливер.
Я кивнула. Это не было обманом. Мне было жаль, что я перешла дорогу Эвелин. Мне было жаль, что тем самым я еще более усложнила все происходящее.
— И потому, что ты сделала это, чтобы досадить Штефану? — спросил Оливер.
— Откуда ты знаешь?
— Эвелин рассказала мне о Штефане и этой вашей продавщице.
— Получается, что ты знал обо всем раньше меня? — Все знали об этом, и никто не сделал ни малейшей попытки, чтобы рассказать об этом мне. — Ну, прекрасно, ты действительно хороший друг!
— Я тоже так думал, — произнес Оливер и посмотрел на меня, качая головой. — Скажи-ка, Оливия, что это нашло на тебя вчера вечером? Почему ты просто не рассказала мне обо всем, а вместо этого начала вытворять все эти номера а-ля «я-очень-злая-девочка»?
Я нервно сглотнула слюну.
— Потому что я и есть злая девочка.
Оливер все еще качал головой.
— То, что тебе было нужно, так это хороший разговор и чашка горячего какао. Вместо этого…
При упоминании о «вместо этого» по моему телу пробежала дрожь.
— Мы не должны никому об этом рассказывать, — промямлила я. — Это никто не должен узнать, тогда никому не станет больнее.
— Кроме… — Оливер прикусил губу. — Ты права, — произнес он. — Мы станем вести себя так, словно ничего не произошло.
— Да, — облегченно согласилась я. — Поскольку я была пьяна, а ты обкурен.
Оливер поморщил лоб.
— Кто тебе сказал?
— Эвелин сказала, что ты тестировал наш… э-э…
— Я только пару раз затянулся от косячка господина Кабульке, — сказал Оливер. — Это и впрямь достойный продукт. Однако, к сожалению, для меня это не может служить оправданием. Твое же состояние было близким к горячечному бреду.
— Тебе не нужно ни в чем оправдываться, — сказала я. — В конце концов, я тебя соблазнила.
В первый раз за этот вечер Оливер улыбнулся. Но очень коротко. Затем он сказал:
— Я думал, мы не захотим больше об этом говорить. Этого же не было.
— Не было, — с горечью повторила я. — Мы просто будем делать все так, как было до этого. До октября. Затем мы получим свои миллионы и станем радоваться так легко заработанным деньгам.
— Теперь, когда все так удачно разрешилось, можно и поесть, — сказал Оливер.
— Мне очень жаль, что ничего не получилось с ребенком, — продолжила я разговор после первой тарелки жаркого из индейки в кокосовом соусе с овощами.
— Каким ребенком?
— Ребенком, которого не будет у Эвелин, — сказала я.
— Ах, это. Ну, это не было для меня новостью. Мы с Эвелин занялись этим, чтобы прояснить кое-что в наших отношениях. Эвелин, как оказалось, свой выбор сделала.
— А ты?
— Мне остается только смириться с реальностью, разве нет?
— Да, — сказала я.
Если женщина не хочет иметь детей, то мужчине будет очень сложно ее обойти. Это у женщины, мужчина которой не хочет иметь детей, есть масса способов справиться с его нежеланием.
— Я хотел бы прояснить еще один вопрос, — сказал Оливер и посмотрел на меня пронизывающим взглядом.
— Да, какой?
— Те презервативы, которые мы вчера вечером использовали, принадлежали Штефану?
— Да, — устало сказала я. — Я нашла их в его письменном столе. На письменном столе они тоже этим занимались. Представляешь?
Оливер на мгновение прикрыл глаза.
— Поэтому ты тоже захотела непременно сделать это на столе, — тихо произнес он, больше для себя, чем для меня.
— Да, — сказала я и посмотрела на столешницу.
То, что он делал вчера со мной здесь, было просто невероятно. Впрочем, продолжение в постели было не менее грандиозно. Ничего удивительного, что у Эвелин овуляции случаются каждые два дня.
— Оливер?
Он неподвижно смотрел перед собой.
— Все нормально, — сказал он. — Мы ведь не хотели больше об этом говорить. Этого же не случилось, правда? Мы просто продолжаем жить с того момента, когда расстались вчера в обед.
— Точно, — ответила я, готовая в тот же миг снова разразиться слезами.
Но я взяла себя в руки. На сегодня слез было достаточно.
— Дюрр звонил мне сегодня десять раз, — произнес Оливер, чтобы сменить тему, — Телекомпания хочет получить пилотный выпуск программы уже в сентябре. Значит, нам необходимо срочно найти подходящий сад для этого проекта и представить команду, которая будет над ним работать.
— Это тоже должны делать мы?
— Я не имею в виду съемочную группу. А тех людей, которые станут помогать нам в роли садоводов.
— Но ведь уже август. И я не знаю, где мы сможем так быстро найти этих людей. И где возьмем подходящий сад.
