к Рихтеру, показать ему снимок? Меня так и толкало в темноту, в центр черного круга, черной дыры, поглотившей мою сестру... Там хранились все тайны, там были ответы на все вопросы. Но так ли уж хочу я знать эти ответы, принесут ли они мне успокоение и счастье?... Принесут ли вечное успокоение Вэл?
Я набрал номер сестры Лорейн.
Она спросила, как продвигаются мои поиски. Я ответил образно, сказал, что наткнулся на глухую стену и что начал оглядываться, не стоит ли кто за спиной. Она рассмеялась, в типично галльской манере, с оттенком эдакой легкой усталости от мира, а потом сказала, что вспомнила кое-что еще и надеется, что мне будет это интересно.
– Не могу ли я попросить вас, сестра, порекомендовать какой-нибудь уютный ресторанчик? – Она на секунду замешкалась, я продолжил: – И не согласитесь ли вы принять приглашение бедного измученного странника? Ведь без вашей помощи я остался бы с пустыми руками.
Мне не хотелось проводить этот вечер в одиночестве, с бутылкой джина «Бомбей» и воспоминаниями о серебристых волосах и лезвии, мелькнувшем в лунном свете. Но она, слава богу, сказала, что будет просто в восторге. И я в очередной раз возблагодарил Господа за эти маленькие милости, за Орден, за современные тенденции в образе и манерах нынешних монахинь. Храбрый новый мир. Она назвала мне ресторан, объяснила, как туда добраться, и сказала, что будет ждать меня там.
«Тикка Гриль» располагался бок о бок с яхт-клубом под названием «Эль Кашафа эль Бахарья», тем самым, чьи огни видел я с балкона. Обеденный зал находился на втором этаже. Столик с видом на гавань, отсюда были прекрасно видны роскошные белые яхты, расцвеченные мелкими огоньками. Вообще вся сцена напоминала эпизод из фильма с Хамфри Богартом. Тихо играла музыка, на столе свечи, сидевшая напротив монахиня улыбалась мне. Я вдруг подумал, что женщины, которых знал, почти все до одной были монахинями. Я сказал это сестре Лорейн. Она слегка склонила маленькую гладко причесанную головку набок и заметила:
– Возможно, это Бог хранит вас от самого себя?
– Хотелось бы, чтобы Господь Бог не слишком тревожился по пустякам.
– Как вам не стыдно! – воскликнула она. – Бог везде, ему есть дело до всего на свете. И Александрия не исключение.
Она пила белое французское вино и порекомендовала мне заказать кебаб из рыбы. Мы ели, болтали, и я чувствовал, что постепенно успокаиваюсь. Стены в зале были белые. Народу довольно много. Скатерть и салфетки – нежно-розового оттенка, вино сухое и холодное, рыба просто великолепна. Эдакий оазис среди грубой и опасной реальности, где я хоть и ненадолго, но мог чувствовать себя в безопасности. Я рассказал ей, что Рихтер был со мной любезен, однако не смог сообщить о Вэл ничего нового.
Она отложила вилку.
– Мистер Дрискил, я ни за что не поверю, что вы проделали столь долгий путь без веской на то причины. Я не детектив, но весь мир знает, что ваша сестра была убита. И вы приехали сюда, потому что ваша сестра побывала здесь... У меня ощущение, что вы решили, как это по-английски?... Сами взять быка в свои руки, да?
– Не быка. Расследование. И взять за рога.
– Впрочем, неважно. Могу я говорить с вами откровенно?
– Да, разумеется.
– У меня впечатление, что вы безрассудно рискуете. Я думала обо всем этом со вчерашнего дня. И уже почти решила выкинуть вас и все эти ваши дела из головы... но потом вдруг подумала, что вы ехали сюда издалека. И что ваша сестра, она была такой... выдающейся женщиной. Делала честь нашему Ордену. И еще, – тут она беспомощно взмахнула маленькой ручкой, – я не могу остановить вас, что бы вы там ни затеяли. Я права?
– Расскажите все, что вспомнили, сестра.
– Здесь, в Александрии, сестра Валентина виделась с еще одним человеком, вернее, собиралась встретиться. Она упомянула об этом сестре Беатрис, а та рассказала мне. Просто выскользнуло из памяти, а потом вдруг, вчера вечером, я вспомнила. – Она испустила выразительный вздох, словно коря себя за то, что не сумела сохранить свою забывчивость в тайне. Сестра Лорейн была прирожденной кокеткой.
– Имя этого человека? – спросил я.
– Если я скажу, вы скажете мне, чем занимаетесь?
– Знаете, сестра... – Нет, эта спина меня положительно убивала. Боль возникла из ниоткуда, как тот человек с ножом. – Я и сам... толком не понимаю, чем именно занимаюсь.
– С вами все в порядке? – Она подалась вперед, огромные темные ее глаза сузились. – Вы так побледнели...
– Этого я вам сказать не могу. – Я поступил, как Вэл, когда сестра Элизабет спросила ее, что происходит. Я защищал сестру Лорейн... сам не знаю, от чего я ее защищал. – Но я хочу знать имя этого человека, сестра. Пожалуйста.
– Лебек. Этьен Лебек. Владелец галерей. Tres chic. В Каире и Александрии. У него есть даже собственный самолет. Он мой соотечественник. Из семьи, которая на протяжении многих поколений торговала предметами искусства и занималась антикварным бизнесом. В Париже. Лебек приехал в Египет сразу после войны, еще совсем молодым человеком. – Она слегка поморщилась. – Эти Лебеки... Знаете, были слухи, что они сотрудничали с режимом Виши.
– Вы знаете Лебека?
Я чувствовал, надо принять обезболивающее. И еще мне нужна совсем другая жизнь, без страха. Меня сотрясал озноб.
Она покачала головой.
– Нет, монахиня-католичка, пусть даже из Ордена, никак не может оказаться в кругах, где вращается мсье Лебек.
– Он что, приятельствует с Рихтером?
