него.
— Остальные столики, — добавил мужчина, — уже ocupado.
— Конечно, — ответил Джонни, — располагайтесь, пожалуйста.
— Muchas gracias, — поблагодарил мужчина, присаживаясь. Он протянул Джонни крепкую руку. — Реджинальд Сан-Педро Сула, можно просто Реджи.
Джонни вытер салфеткой руку и протянул ее в ответ.
— Джонни Фэррагут, — представился он. — Рад познакомиться.
Реджи, не снимая допотопной шляпы, яростно набросился на еду и прикончил половину, прежде чем снова заговорил:
— Вы из Нового Орлеана, сеньор Фэррагут?
— Зовите меня просто Джонни. Нет. Я из Шарлотты, штат Северная Каролина. Я здесь по делам.
Реджи широко улыбнулся, обнажив ряд крупных золотых зубов.
— А я из Гондураса. Родился я вообще-то на Каймановых островах, но уже давно осел в Гондурасе. Слыхали про Гондурас, Джонни?
— Только то, что в прошлом году там ураган натворил бед.
— Да, верно. Впрочем, разрушать там особенно нечего. В Гондурасе нет таких огромных зданий, как в Новом Орлеане. По крайней мере там, где я живу, на островах Бэй.
— А где это?
— Севернее материковой части. Остров Ютила. У нас там фактически суверенитет, с тех пор как янки лет сто назад вышибли оттуда англичан.
— А чем вы там занимаетесь?
— Да всем понемногу, — рассмеялся Реджи. — У меня магазин электротехники, ну и еще с правительством кой-какие дела.
Джонни откусил кусок сандвича.
— И что же это за дела? — спросил он.
— Разные. В основном по части секретных служб.
Реджи достал из кармана бумажник и протянул Джонни визитку.
— Генерал Освальдо Тамариндо-и-Рамирез, — прочитал вслух Джонни. — Телефон 666.
— Мой шеф, спонсор, — сообщил Реджи. — Генерал — глава разведки Гондураса. Я один из его оперативных работников.
Джонни вернул карточку Реджи, а Реджи протянул ему маленький, сложенный пополам лист бумаги. Джонни развернул его. Там было что-то написано на испанском.
— Это мое permiso, — заявил Реджи. — Разрешение на убийство. В случае необходимости, разумеется, и только в моей стране. — Он рассмеялся.
— Понимаю, — кивнул Джонни, складывая и протягивая бумажку обратно Реджи.
— У меня еще есть разрешение на сорок пятый, — добавил Реджи. — Такие были на вооружении у морской пехоты Соединенных Штатов, пока они не выбрали менее надежный девятимиллиметровый. Он у меня с собой, в дипломате.
Реджи поднял свой металлический дипломат, потом поставил на пол рядом со стулом.
— А что вы делаете в Новом Орлеане? — спросил Джонни. — Если не секрет.
Реджи рассмеялся. Он снял шляпу и яростно поскреб почти лысую голову, потом вытер пот салфеткой и снова надел шляпу.
— Нет, конечно, — ответил он. — Я здесь проездом, вечером лечу в Техас, в Остин, навестить друга, он работает в ЦРУ. Он хочет порыбачить со мной, поедет на Ютилу на рыбалку. Мы в одном деле, а еще и завзятые рыбаки.
Джонни допил пиво. Он закончил есть и собирался уходить. Похоже, этот Реджинальд Сан-Педро Сула не врет, подумал Джонни. Впрочем, ему не хотелось вдаваться в подробности.
— Рад был познакомиться, Реджи, — сказал он, протянув руку. — Желаю вам buena suerte, куда бы вы ни направлялись.
Реджи встал. В нем было больше метра девяносто. Он пожал Джонни руку.
— И вам того же, — сказал он. — Если случится быть в Гондурасе, приезжайте ко мне на острова Бэй. Гондурасцы большие друзья американцев. А теперь на прощанье анекдот. Если либерал, социалист и коммунист разом спрыгнут с Эмпайр-стейт-билдинг, кто из них шлепнется на землю первым?
— Не знаю, — сказал Джонни. — Так кто же?
— А какая разница? — осклабился Реджи.
Джонни направился к реке по Айбервилль-стрит. Ему очень хотелось побыстрее добраться до отеля и почитать «Анатомию меланхолии» Роберта Бертона. Книга Бертона была первым трактатом на подобную тему, написанным мирянином; она была опубликована в 1621 году, но все еще не утратила актуальности. Джонни свернул за угол и направился к северу по Декатур, повторяя про себя бертоновское определение меланхолии: «Род холодного безумия, без страсти, без лихорадки, вечные спутники ее — страх, печаль, тоска без видимых причин».
Немного почитаю, потом вздремну, решил Джонни. Это куда приятнее, чем гоняться на ночь глядя за Лулой и Сейлором, даже если они здесь.
Голод в Америке
— Слушай-ка, пиявки снова в моде, — сказал Сейлор.
— О чем это ты? — удивилась Лула. — Честно говоря, милый, иногда не разберешь, что тебе в голову ударит. — Она достала сигарету размером и толщиной с карандаш и прикурила.
— Вернулась к «Мо», а?
— Ага, мое вечное проклятье, ты ж знаешь. Пошла купить прокладок, увидела их на витрине и не смогла устоять. Так что там с пиявками?
— Услышал по радио, что врачи снова их прописывают, как в старину. Когда-то их даже цирюльники ставили клиентам.
Лула пожала плечами:
— Как-то на озере Ланье ко мне присосалась пиявка. Спасатель посыпал ее солью, и она отвалилась. Он был славный парень, так что я даже не жалела, что так вышло.
Сейлор засмеялся:
— По радио еще сказали, что в двадцатых годах один итальянский доктор придумал, что если, скажем, мужику разбили нос в лепешку в драке в баре и ему нужна пересадка кожи, то надо пришить руку на пару недель к носу, потом отрезать и посадить для улучшения кровообращения парочку пиявок на то место, где пересажена новая кожа от руки, и кожа прирастет.
Лула опустила стекло. Они подъехали к окраине Нового Орлеана.
— Сейлор? Ты серьезно думаешь, я поверю, будто человек может ходить с рукой, пришитой к носу, да еще неделями?!
Сейлор кивнул:
— Как-то они это проделывали. Но теперь есть способы покруче. По радио говорили, что китайцы, кажется, решили, что лучше ко лбу приделывать воздушный шар, чтобы он прикрывал нос.
Лула завопила:
— Сейлор Рипли! Кончай надо мной издеваться! Нашел тоже дурочку из переулочка!
— Честное слово, Лула, — сказал Сейлор. — Я, может, не до конца во все въехал, но вот это самое они и говорили.
— Милый, мы уже в Орлеане, — сказала Лула. — Пора сменить тему.
Сейлор свернул с дороги к автозаправке.
— У нас бак почти пустой, лапочка, — сказал он, останавливаясь у колонки самообслуживания. Табличка на верху гласила: «Прежде чем залить, заплатите».
— Купишь мне шоколадный батончик? — крикнула Лула вслед входившему в магазин Сейлору.
