обошлось благополучно, потому что очутился Женя на даче у Максима Емельяныча. Вот он, Максим Емельяныч, такой родной и близкий. Сидит себе спокойно, в сером полувоенном костюме (правда, китель на нём какой-то странный, необычного покроя), рассматривает что- то на географической карте.
Женя никогда раньше не бывал у Максима Емельяныча. Любопытная комната – масса старинных вещей. А за окнами, за окнами-то уже темно! Эх, задержался Женя, опоздал! Ну и влетит же ему теперь от дяди Васи и дяди Жоры!
Максим Емельяныч оторвался от карты, глаза его округлились от удивления.
– Откуда ты, прелестное дитя?
– Я? – замялся мальчик. – Был тут неподалеку, знакомился с жизнью русских монахов. Невежливый народ. Масса предрассудков. И такие грубияны…
– Азиаты, фанатики, – поддержал его Максим Емельяныч. – Ладно, раз пришел – садись.
– Я лучше постою, – сконфуженно забормотал Женя.
– Понятно, – усмехнулся Максим Емельяныч, – и тебе досталось. Я тоже не рад, что связался с Россией… Народ некультурный, воевать-то по науке, по правилам не умеют…
В дверь осторожно постучали. Максим Емельяныч быстро нахлобучил на голову треугольную шляпу и громко сказал по-французски:
– Антре!
Вошел высокий военный (такие мундиры Женя видел: в них щеголяли наполеоновские генералы из известного фильма режиссера Бондарчука «Война и мир»), почтительно поклонился и затараторил по-французски. И лишь теперь Женя осознал, что он сам говорил с Максимом Емельянычем тоже по-французски! Странно, ведь в школе этот язык давался Сидорову с трудом. Значит, Максим Емельяныч – не Максим Емельяныч… Опять Сидоров попал в Историю! Но куда именно? Женя внимательно прислушался к разговору. Французский генерал сыпал словами: «Ваше императорское величество», «Третья армия», «Маршал Ней», «Ватерлоо»… Максим Емельяныч отвечал повелительными междометиями. «Какой же это Максим Емельяныч – это типичный Наполеон Бонапарт! – догадался Женя. – На нем треугольная шляпа и серый походный сюртук – все точно! Недаром дядя Вася меня предупреждал – барахлят в телевизоре лампы… А может, в тележке подшипники заклинило? В общем, занесло меня…»
Генерал щелкнул каблуками и, четко печатая шаг, вышел из комнаты. Наполеон, не подозревая о своем сходстве с мирным преподавателем математики, продолжил прерванный разговор:
– Да, зря я связался с Россией… А ведь всегда бил русских! Взять хотя бы Аустерлиц, Бородино…
– Вы не правы! – Патриотические чувства юного пионера не позволили Жене промолчать. Теперь в своем собеседнике он видел только французского императора. – Это же мы вас разбили под Бородином!
– Кто это мы? – удивился Наполеон.
– То есть не мы, а русские, – пробормотал Женя, смутившись.
Но император был настолько возмущен Жениным заявлением, что не обратил особого внимания на некоторую неувязку.
– Чушь! – взбесился он. – Я победил под Бородином! Кутузов отступил и отдал Москву, столицу России! Это ли не победа?
– Но вы потеряли половину армии! – не унимался Женя.
– Меня доконал русский мороз, – капризно проговорил император, – и эти… партизаны… Варвары, не умеющие воевать! Мои солдаты не обучены сражаться с мужиками, вооруженными вилами! Но они мне отплатят за все. Завтра я возьму великолепный реванш. Битва под Ватерлоо будет изучаться потомками как шедевр стратегического искусства!
«Вот оно что, Ватерлоо! – понял мальчик.
– Честное слово, мне вовсе не хочется помогать этому чванливому французу, но упустить такой момент… Сделаю последнюю попытку вмешаться в ход Истории!»
– Ваше императорское величество, – почтительно заговорил Женя, – к сожалению, должен вас огорчить. Именно при Ватерлоо вы потерпите сокрушительное поражение.
– Ерунда, глупости! Я тщательно разработал диспозицию, нет ни одной мельчайшей детали, которой бы я не учел, я застраховал себя от всех случайностей. Каждый батальон знает свой маневр. Я опрокину Веллингтона! Это говорю я, Наполеон Бонапарт, великий полководец!
– Согласен, – как можно вежливее заметил Женя. – Наступит момент, когда герцог Веллингтон начнет отступать. Но тут вам с тыла ударит прусский корпус Блюхера. – Женя говорил все это, гордясь тем, что так хорошо помнит подробности знаменитого сражения. Жаль только, никто из одноклассников, и особенно Алла, не видит, как он сейчас на равных беседует о стратегии и тактике с самим Наполеоном.
– Я и это учел, – надменно ответил Наполеон. – Наперерез Блюхеру двигается армия маршала Груши. Груши отбросит пруссаков и придет мне на подмогу. Как видишь, я предусмотрел все.
– Ваше величество! Корпус Блюхера появится первым! Это я вам заявляю с полной ответственностью!
Мальчик и император некоторое время смотрели друг на друга. Бонапарт отвел глаза. Левая щека его нервно дергалась.
– Кажется, я начинаю догадываться, – с многозначительной усмешкой выговорил император. Он опять глянул на карту и заговорил с прежней горячностью: – Тем не менее, Я все рассчитал верно. Маршал Груши обязан опередить пруссаков!
– Он заблудится и опоздает. Наполеон снял треуголку, вытер ею лоб, вздохнул и с грустью произнес:
– Мой юный друг! Я старый, опытный генерал, я выиграл сотни сражений, я научился предупреждать случайности. Маршал Груши не может заблудиться, если только он не захочет заблудиться, понимаешь? Но тут я бессилен. Меня предал Талейран. Кто следующий? Я устал, понимаешь, мальчик? Многие генералы после того, как мы ввязались в эту варварскую войну с Россией, мечтают тихо и мирно служить трусливым Бурбонам… Продажные шкуры!.. Однако Груши присягнул мне, и я должен ему верить. Если я не буду доверять солдатам, присягнувшим мне… Нет, Груши обязан опередить Блюхера!
– А не поставить ли заградительный корпус? – предложил Женя.
– Откуда мне взять этот корпус? У Веллингтона и так на две дивизии больше. Выхода нет. Остается надеяться лишь на преданность моих маршалов.
За окнами послышалась нарастающая дробь барабанов. Пламя свечей заколебалось от размеренной поступи тысяч солдат.
– Вив лемпиратор! – раздался дружный хор молодых голосов.
Наполеон встал, выпрямился и отдал честь.
– Это корпус Ожеро, – прочувствованно сказал Наполеон. – Новобранцы идут умирать за Францию. Вот им я верю. Дети мои, ваш император честно исполнит свой долг!
И вдруг что-то щелкнуло, затрещало, раздался свист. Наполеон вздрогнул, а Женя услышал далекий, родной голос дяди Васи: «Женька, немедленно домой!» И словно невидимой волной мальчика выбросило из комнаты.
Глава XIII
Тележка сломалась
Еще в ушах звучали прощальные слова императора, дробь барабанов, приветственные крики солдат корпуса Ожеро, трубы духового оркестра, в последний момент
