управление сообщило…
– Да я не о том, – перебил его обычно вежливый Женя. – Исторических сенсационных открытий не публиковали?
– А что? – забеспокоился дядя Жора. – Обнаружились следы пришельцев из космоса?
Какие недогадливые люди эти взрослые! Женя отхлебнул какао и начал издалека:
– Дядя Жора, не помните, у кого из русских императоров не было детей, а оставалось три брата? Кому из них он завещал трон?
Дядя Жора сосредоточенно уставился в потолок, как будто там он мог прочесть ответ на Женин вопрос.
– Сейчас, дай подумать. Да, был такой – император Александр Первый. Он не имел детей и в своем письменном завещании передал престол одному из братьев. По закону наследования новым императором должен был стать старший брат…
– А стал средний!.. – ликующе воскликнул Женя.
– Вы же еще не проходили девятнадцатый век! – удивился дядя Жора.
– Нет, я просто интересуюсь историей, – скромно ответил Женя.
– Молодец! – похвалил его дядя Жора. – Историю надо изучать. Вот вырастешь, закончишь исторический факультет, скажем, Московского государственного университета, защитишь диссертацию и будешь преподавать историю. Очень хорошая работа. А насчет Александра Первого все верно. У него было три брата – Константин, Николай и Михаил. Александр возвел на престол среднего, Николая Павловича, одного из самых жестоких русских царей. В народе его прозвали Николаем Палкиным. Кстати, именно он подавил восстание декабристов на Сенатской площади… Это ты, наверное, знаешь… Женя, ты, почему не пьешь какао?
– Не хочу, – ответил мальчик, отодвигая стакан. – У вас на даче есть сочинения Пушкина? Полное собрание? Прекрасно! Как раз успею прочесть к концу каникул.
Глава XIV
Удивительное рядом
День был весенний, солнечный. Все кругом сверкало, искрилось, зеленело, распускалось, щебетало, чирикало. На высохших тротуарах девочки играли в классики, мальчишки гоняли мяч. И писатель, в общем-то, не очень старый, но, к сожалению, уже не очень молодой, бродил по улицам в поисках какого-нибудь самого завалящего вдохновения (нам, писателям, без него нельзя: без вдохновения даже маленького рассказа не сочинишь). Так вот, ходил я, ходил и вдруг вижу: на тротуаре лежит ключ. Самый обыкновенный желтый английский ключ от квартиры. Ну, думаю, с вдохновением что-то пока не очень ладится, зато вот ключ нашел. А может, ключ этот – от волшебной двери? И вдруг откроет он мне какую- нибудь тайну или хотя бы просто даст тему для рассказа? Дескать, шел человек, на шел ключ, отдал хозяину. Это про хорошего человека, значит, рассказ. Только, думаю, рассказ получится не смешной – ничего нового, обыкновенное происшествие. А ведь хочется-то, честно говоря, необыкновенного чего-нибудь и, может быть, даже немножко смешного.
Но тут, гляжу, на повороте к ближайшему дому книжка валяется. Я и ее поднял, полистал. Учебник шестого класса по литературе. А не потерял ли эту книжку тот же человек, что и ключ? Посмотрел я на ближайший дом – вроде подходящий, направился к нему. А у второго подъезда тетрадка лежит. Читаю: «Тетрадь по алгебре ученицы шестого класса «А» Аллы…» Ну, думаю, ясное дело, – наверно, все найденные мной вещи принадлежат этой самой девочке. Вон она, какая забывчивая, даже фамилию свою в тетради не написала. Зашел я в подъезд. Квартир много. В какой искать Аллу-растерялу? Решил рискнуть, может, думаю, еще какой-нибудь след обнаружу. Добрался до третьего этажа – и верно: у тридцать первой квартиры на коврике поблескивает металлическим ободком авторучка. На всякий случай, для проверки, сунул ключ в дверь – в самый раз.
Тогда я, как человек интеллигентный, ключ вынул и позвонил.
Дверь мне открыл мальчик, серьезный такой мальчик, в белой рубашке, в пионерском галстуке.
– Простите, – говорю, – здесь, случайно, не проживает некая Алла?
– Угадали, – отвечает мальчик. – А какое у вас к ней дело?
Я протягиваю книжку, тетрадку, авторучку, ключ.
– Вот, – говорю. – У меня впечатление, что вещи эти принадлежат вашей Алле.
– Точно, – отвечает пионер. – Очень на неё похоже. А вы входите. Чего стоять, в ногах правды нет.
Чем-то сразу понравился мне этот мальчик – толковый такой, рассудительный. Вошел я. Положил вещи на стол. Спрашиваю:
– А ты что, её брат?
– Нет, – отвечает мальчик, – мы просто одноклассники. Хотел Алке помочь подготовиться к контрольной по истории, а она, оказывается, забыла о нашей договоренности и в кино убежала с Машей Мусиной, на двухсерийный фильм. Вот я её тут и жду.
– Как же ты в квартиру попал?
– Это легче легкого, – отвечает пионер. – В нашем классе у всех Алкины ключи есть, она их каждый день теряет. Присаживайтесь, пожалуйста. Чаю выпьете?
– С удовольствием, – говорю, – только давай сначала познакомимся.
И называю себя. Мальчик зажигает газ, ставит чайник, по-хозяйски достает из шкафа стаканы, ложки, сахарницу.
– Меня, – говорит, – зовут Женя Сидоров. А вы действительно писатель?
– Стар я, – говорю, – шуточки шутить. Не в пример твоей подружке, которая в гости позвала, а сама в кино отправилась.
– Да я на неё не в обиде, – вздохнул Женя Сидоров. – Она и вправду забыла о контрольной. Память-то девичья, короткая. Да что говорить! Мы с ней зимой однажды в средние века попали, а через неделю она меня спрашивает: «Женька, какой мы фильм смотрели про Каноссу, Римского папу и германского императора?» Все у неё в голове перепуталось, сплошное кино.
– Постой, – говорю, – парень, чего-то я не понимаю, вы на самом деле не в кино, а в театр ходили?
– Хорош театр! – насупился Женя. – Да я же говорю, мы попали в средние века, в настоящую Историю. С графиней Тосканской за одним столом сидели, вот как сейчас с вами.
– Любопытно, – говорю я. – Может, расскажешь поподробнее? Я все-таки писатель, для меня такие приключения – сущий клад.
Женя окинул меня оценивающим взглядом.
– Пожалуйста. Я давно намеревался с кем-нибудь поделиться своими приключениями, да не с кем. Дома не поверят, в классе засмеют…
– А я, – говорю, – поверю. Давай выкладывай. Жду с нетерпением. По собственному опыту знаю – в жизни все бывает.
Женя глянул на часы, выключил газ, разлил чай.
– Ладно. Две серии, да ещё индийского фильма, часа три займут, не меньше, успею.
И Женя рассказал мне эту удивительную историю.
…Чай остыл, а я к нему и не притронулся, настолько меня захватили Женины путешествия. Естественно, я начал расспрашивать мальчика с пристрастием. Выпытывал у него разные подробности (то есть то, что у нас, у писателей, называется деталями), и вскоре мне стало совершенно ясно, что парень говорит абсолютную правду. Фантазия? Я сам люблю фантазировать, но ведь такое даже не приснится.
