– Женя, – осторожно поинтересовался я, – ну а какой ты лично для себя сделал вывод после всех этих приключений?
– Надо учиться и учиться! – убежденно ответил мальчик. – Овладевать знаниями и читать побольше художественной литературы! Я был очень самонадеянным, думал, история проще пареной репы; запоминай только даты и факты – и во всем прекрасно разберешься. Нет, только добросовестные ученые и настоящие писатели могут правильно понять прошлое.
– А твои родственники, что тебе говорили? Я имею в виду дядю Васю и дядю Жору.
– На даче мы каждый вечер обсуждали мои путешествия. Жаль, что каникулы так быстро кончились. Хорошее было время!
Женя помолчал и добавил:
– В общем, мы каждый эпизод рассматривали со всех сторон и пришли к выводу, что в истории всё закономерно и обоснованно. Нет никакого фатализма. Просто все было так, как должно было быть по логике развития человеческого общества. Но людям надо изучать ошибки прошлого, чтобы не повторить их в будущем.
«Да, – подумал я, – пребывание на даче явно пошло мальчику на пользу. Однако в его рассказе есть некоторая неувязка…»
– Женя, а как объяснить сходство дяди Васи с Цезарем, дяди Жоры с Помпеем, Максима Емельяныча с Наполеоном? Насколько я помню, даже боярыня Морозова показалась тебе вылитой Раисой Яковлевной? И портрет Ирины, то есть Марины Мнишек? И эти легионеры, Квитанций и Полотенций?
– Тут как раз все просто, – небрежно заметил Женя. – Мои дяди мне доказали, что в истории по теории вероятности обязательно должны встречаться люди, внешностью и характером похожие на наших современников. Ведь люди живут на земле уже тысячи лет.
– Послушай, Женька, – оживился я, – ты, случайно, не встречал там человека, похожего на меня?
Женя внимательно на меня глянул:
– Пожалуй, нет.
– Женька, – как бы, между прочим, спросил я, – а нельзя ли и мне побывать на этой даче?
– Пожалуйста. – Мальчик пожал плечами и продиктовал мне адрес. – Правда, Максим Емельяныч в Ленинград уехал, его пригласили преподавать в Политехническом институте, но дядя Вася и дядя Жора по-прежнему на месте.
«Может, ключ ко всей этой истории прост, – подумал я, – дядя Жора и дядя Вася изобрели новый объемный кинематограф, результаты своего открытия пока не обработали, на Женьке экспериментировали. Кое-что ещё не доведено до конца…»
– Женька, а в погреб ты больше не спускался? И по этому необычному телевизору никаких картин не смотрел?
– Нет, – ответил мальчик. – Погреб закрыли на ремонт… а телевизор – что телевизор? Я и не помню, как он точно выглядит. Впрочем, мы ведь заранее условились, что вы не сомневаетесь в правдивости моего рассказа…
«Ну, – подумал я, – тут парень темнит. Вероятно, дал слово никому про телевизор не рассказывать. Что ж, верность слову – дело святое. И ведь совершенно правильно рассуждает: или я ему верю, или незачем огород городить».
Глянул я на часы.
– Женя, кажется, пора бы уж и Алле возвращаться?
– Нет, – говорит, – не пора. Не было еще случая, чтобы Алла не опоздала. Так что у нас есть пока время для беседы. Кстати, Алла мне рассказывала, что происходило на даче и в городе в моё отсутствие.
Я и это выслушал.
– Хорошо, – говорю, – но почему именно тебе твои дяди открыли свой секрет?
– Дядя Жора мне признался, – потупился Женя, – что нынешняя молодежь увлекается фигурным катанием, хоккеем, математикой… Интерес к истории падает, а я, мол, исключение из правил, и надо растить достойную смену… Я давно решил: после школы поступлю на исторический факультет.
Входная дверь распахнулась, в квартиру ворвалась девочка, грохнула портфелем об пол, швырнула, берет на стол, одну туфлю оставила в передней, другую закинула под тахту и с ходу затараторила:
– Ой, Женька, извини, я совсем забыла, а разве у нас завтра контрольная? Здравствуйте! Такой фильм был мировецкий: шпион прыгает на парашюте, а пионер Ваня – за ним на лошади, а ему наперерез бросается мушкетер, но их опережает раджа, который девушку украл… Ой, кажется, я все перепутала… Про мушкетеров я смотрела вчера…
Я понял, что это пришла Алла. И еще я понял, что напрасно Женя недооценивает роль женщины в истории. По тому, как он покраснел и смутился при появлении девочки, можно предположить, что в недалеком будущем ему будет трудно уделять всё время учебе и науке.
Я тихо удалился, чтобы не мешать детям.
Итак, передо мной раскрылось обширное поле деятельности. С чего начать? Пойти в школу, познакомиться с этими преподавательницами, о которых говорил Женя? Но Ирина Алексеевна обязательно затеет спор о стихах, а я не силён в современной поэзии. И что я могу у неё спросить: почему она так похожа на Марину Мнишек? Нелепый вопрос. С Раисой Яковлевной на первый взгляд проще. Можно пригласить её в Третьяковскую галерею и подвести к «Боярыне Морозовой»… В моей памяти всплыла картина Сурикова, гневное, волевое лицо раскольницы…
В сущности, что я хочу узнать? Существует ли таинственный погреб на даче Жениных родственников? Или, может быть, они изобрели фантастический кинематограф? Маловероятно, но надо проверить.
И я поехал на дачу.
Перед дощатым дачным забором на вытоптанной полянке, покрытой реденькой зелено-бурой травкой, стоял старый, до боли знакомый, самого первого выпуска «Запорожец» на трёх колесах, а четвёртое колесо было поддомкрачено. Из-под «Запорожца» торчали две ноги в заплатанных фирменных джинсах и спортивных кедах английского образца на толстой узорной подошве. Вокруг «Запорожца», играя, носились два кота. Кто из них был Васька, кто Георгий, я разобрать не мог. Зато ноги явно принадлежали дяде Васе.
Я подошел к машине, закурил.
– Здорово, хозяин, – сказал я как можно приветливее. – Ещё бегает развалина?
– Не моя машина. Знакомый клиент мучается, – ответили из-под «Запорожца». – В карданах болты на двенадцать, скорости не выдерживают, откручиваются. У новых моделей болты на четырнадцать, держат. А с этими – одна морока.
«Для древнего римлянина он неплохо разбирается в технике», – подумал я, а вслух сказал:
– Есть такой анекдот: едет «Запорожец» по шоссе и подпрыгивает. Милиционер его останавливает…
– Анекдотец-то с бородой, – ответил дядя Вася, вылезая из-под машины и вытирая руки промасленной тряпкой.
Я помнил портрет Юлия Цезаря по учебникам: римский профиль, бритая голова. А тут на меня смотрел длинноволосый, по теперешней моде, человек с небольшими баками и усами. Не
