четыре ампулы морфия – на всякий случай. В отличие от некоторых моих сослуживцев по Чечне, я 'дурь' не употреблял. И только в госпитале, после операции, мне поневоле пришлось почти неделю сидеть на игле, чтобы от боли мозги не стали набекрень. Уезжая на дембель, я захватил пакет с героином – весом около килограмма – и два десятка ампул с морфием: чего- чего, а разнообразных трофейных наркотиков наш спецназ во время операций попутно добывал немало. Большей частью мы это дерьмо уничтожали, но и свои интересы учитывали, благо отцы-командиры, прошедшие школу Афгана, на наши, с позволения сказать, 'шалости', смотрели сквозь пальцы. Правда, из-за такого опасного груза мне пришлось пробираться в родные пенаты огородами, но если уж в мою башку втемяшится какая-нибудь блажь, то ее оттуда и колом нельзя вышибить.

Приехав домой, я первым делом отвез наркотики в деревню к деду Артему и, тщательно упаковав в полиэтилен и трехлитровую стеклянную банку, закопал под фундаментом сарая, оставив себе малую толику. Я запросто мог толкнуть свой трофей за весьма приличные бабки, но, во-первых, меня мало прельщала карьера наркоторговца, а вовторых, на гражданке, в отличии от боевых спецназовских будней, располагающих к философскому отношению к жизни и смерти, я начал подумывать и о 'черных' днях, когда такая заначка может очень пригодиться.

Укол подействовал на девицу как удар молнии: сначала она без сил упала на подушки, а спустя несколько минут уже порхала по спальне, словно жаворонок, разыскивая свою разбросанную одежду.

– Больше нету, – предупредил я вопрос Ани, когда она, надевая платье, сначала посмотрела на использованный шприц, а затем перевела выразительный взгляд на меня. – Последняя. Батя болел… недавно помер. Врачи прописали…

И опять я безбожно солгал. Отец бросил нас с матерью, когда я учился в третьем классе. И с той поры я его не видел. Правда, деньги на мое содержание он присылал регулярно /мать заявление на алименты не подавала/ – но не более того. Уж не знаю, какая кошка пробежала между моими родителями, но, насколько мне помнится, до развода они жили, что называется, душа в душу. Наверное, мать так и не смогла оправиться после развала семьи, потому что спустя девять лет, истаяв, словно восковая свеча, тихо и как-то буднично сошла в могилу, оставив мне двухкомнатную квартиру и шкатулку с тремя тысячами рублей, которые она скопила тайком, отказывая себе в одежде и еде. К тому времени я уже служил в воздушно- десантных войсках, а потому, поразмыслив, решил связать свою дальнейшую судьбу с армией, так как на гражданке меня никто не ждал…

Едва за девушкой закрылась входная дверь, как тут же мне опять пришлось идти в прихожую, чтобы отреагировать на дребезжащий стон звонка. Кого там еще нелегкая принесла!? Или Аня-Маня что-то забыла?

За дверью, опершись о стену, стоял мой старый друг и однокашник Серега Платонов. Он был мрачен и, как мне показалось, несколько не в себе.

– Вот, зашел.. – пробубнил Серега и ткнул мне в руки увесистый сверток. – Привет, Сильвер…

Сильвер – это мое школьное прозвище, происходившее вовсе не от имени одноногого пирата из романа 'Остров сокровищ', а от моей сокращенной фамилии – Сильверстов.

– Проходи… – Я уже понял, что находится в свертке и меня едва не стошнило. – Какого хрена!? – простонал я, обречено топая на кухню. – Пить с раннего утра – это варварство.

– Кто-то будет пить, а кто и похмеляться, – мигом определив мое состояние, язвительно заметил Сергей, и достал из свертка две бутылки водки и двухлитровый пластиковый баллон с пивом.

Я сделал вид, что не понял намека, и начал накрывать на стол. Впрочем, накрывать – это сильно сказано. В холодильнике, кроме банки маринованных грибов, презентованных мне дедом Артемом, и засохшего до каменного состояния сыра, не было ничего.

– Спартанский образ жизни, – не удержался, чтобы не съехидничать, Серега, когда увидел мое 'изобилие'. – А хлеб у тебя найдется?

– Обижаешь…– с торжествующим видом я показал ему зачерствевший батон.

Мрачно ухмыльнувшись, Сергей распотрошил свой сверток до конца, выложив на стол полиэтиленовый кулек с вяленой килькой и палку 'докторской' колбасы.

– Ты меня балуешь, – сказал я, пытаясь разрезать сыр на кусочки. – И по какому поводу намечается пир?

– А что, я не могу просто так прийти к старому другу, чтобы выпить сто грамм и предаться воспоминаниям о глубокой юности?

– Можешь. Но только не с утра и не с таким 'арсеналом', – указал я на бутылки. – Что стряслось, Серега?

– Давай сначала примем дозу… – Он быстро разлил водку по стаканам. – Твое здоровье…

Я смотрел на него, вытаращив от изумления глаза. Серега никогда не отличался пристрастием к спиртному, а если и пил, то рюмашками, мелкими глотками. А сейчас он хлобыстнул почти полный стакан и даже не поморщился. Воистину, свет полон чудес…

Свои полстакана я не выпил, а домучил. Так сказать, за компанию. И спустя две-три минуты, когда горячая волна наконец обожгла желудок, понял, что мир не так уж и плох, как показался мне сразу после побудки.

– Откуда грибы? – поинтересовался Серега, с видимым удовольствием закусывая маринованным масленком.

– Из лесу, вестимо… – Я приналег на вяленую тюльку.

– Грибной охотой балуешься?

– Я охочусь только на телок. И то если в кармане шелестит. Что случается, сам знаешь, не часто. Веду монашеский образ жизни, в отличие от тебя, женатика.

– Все, кончилась моя семейная жизнь… – Сергей снова налил и торопливо выпил – будто боялся, что я отниму у него стакан.

– Не понял… – Теперь я удивился еще больше.

До этого дня я был уверен, что Сереге с женитьбой повезло, и его заявление прозвучало для меня как гром с ясного неба.

– Все, Стас, развод и девичья фамилия… С-сука! – он вдруг шарахнул кулаком по столу. – Не прощу… никогда не прощу!

– Кончай мебель ломать. Она и так скоро развалится. Лучше объясни толком – что стряслось?

Мы не виделись около полугода. Сергей работал опером в угрозыске /это у него фамильное – дед служил в ЧК, а батя ушел на пенсию в полковничьей папахе/ и, насколько я знал, был замотан до предела. Иногда мы созванивались, но на личные темы по телефону никогда не разговаривали. 'Привет. Привет. Как дела? Нормалек. А у тебя?

Живой. Ну, бывай. Покеда…' Вот и весь базар-вокзал.

– Я уволился из органов, – глухо ответил Серега и закурил.

– Признаюсь, удивил. Но причем здесь семейная жизнь?

– Очень даже причем. Машка заставила.

– Не вижу логики. Ты можешь объяснить толком?

– Не могу, Сильвер, не могу… – Сергей, обхватив голову руками, застонал. – Ну почему я такой невезучий!?

– Вечный вопрос, на который еще никто и никогда не мог ответить.

– Она ушла от меня.

– Почему?

– Не знаю. Взяла и ушла. Сначала ей не нравилось, что я из-за работы сутками не бываю

Вы читаете Кровь за кровь
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату