членом нашей компаний, все нападки на него прекратились – желающих связаться с Сильвером и Платом было немного.
По окончании школы медалист Маркузик наотрез отказался поступать в институт, чем сразил наповал не только своих стариков, но и почти всех одноклассников. Наверное, только я и Серега не удивились столь необычному поступку Марка – он терпеть не мог /хотя и знал/ любые предметы, кроме тех, что прямо или косвенно связаны с электроникой. Его взяли на работу в совместное предприятие, где он создал несколько оригинальных компьютерных программ, за которые его работодатели получили кучу зелени и мировую известность. Через несколько лет учредители этой шарашкиной конторы, основательно набив карманы, смайнали за бугор, благородно оставив Маркузику в наследство небольшое приватизированное помещение и первоклассную по тем временам технику. Чем он там занимался и как зарабатывал на жизнь мы могли только догадываться, но деньги у Марка водились всегда. Когда мне становилось совсем невмоготу сражаться с хроническим безденежьем, я шел к нему и стоически терпел двухчасовую лекцию о вреде нездорового образа жизни, грустно кивая и поддакивая. По окончании весьма поучительного монолога Маркузик горестно вздыхал – мол, горбатого только могила исправит – и указывал на ящик письменного стола, где у него хранились деньги. Я был должен ему такую сумму, что в Древнем Рим на меня бы уже надели ошейник раба. Слава Богу, что мы живем в просвещенные времена…
– Так ты согласен или нет? – напористо спросил Серега.
– Ну, ладно, давай поразмыслим. В сыскном деле ты дока, спору нет. Марк спец по компьютерам, что в принципе может пригодится… уж не знаю для чего. Тем более, что он, как я догадываюсь, предоставляет для будущего агентства свою конторку. Верно? Значит, я угадал. У вас обоих авантюрные наклонности, что тоже немаловажное обстоятельство для осуществления этой бредовой идейки. Но я вам зачем нужен? В качестве ночного сторожа фирмы 'Рога и копыта'?
– Мы берем тебя из сострадания, – окрысился Сергей.
– А! – воскликнул я. – Это меняет дело. Тогда я присоединяюсь. – Свежий алкоголь, излившись на старые дрожжи, наконец свершил свое черное дело и мне вдруг стало весело, приятно и на все наплевать; жизнь показалась розовой, когда море по колено и все сомнения растворяются в хмельной эйфории. – Плат, можешь на меня положиться. Ты мой друг… но истина в вине. Слушай, может продолжим наши посиделки? Давно не виделись… поговорим о жизни… Бабки есть?
Умные люди говорят, что спиртное до добра не доводит. В чем я вскоре и убедился, дав по пьянке согласие на участие в безумном эксперименте с охранно-сыскным агентством.
Глава 2. БАР 'ШАЛОВЛИВЫЕ РУЧКИ'
Не люблю стриптиз. Терпеть не могу. Не перевариваю. Ну что хорошего в розовых телесах обнаженных дурочек, усиленно изображающих страсть к полированному столбу, вокруг которого они выписывают кренделя? Однажды я специально сел возле подиума и таращился на это сексуальное действо весь вечер и полночи. И все для того, чтобы наконец ощутить хоть какой-то кайф. А иначе на кой хрен я палю бабки, оплачивая входной билет в это гнездо разврата?
Эксперимент закончился полным фиаско. Все было глухо, как в танке. Мои инстинкты самца не то что молчали, они просто напрочь испарились, будто я на вечер превратился в бесполое существо. Единственным результатом стриптизных страданий был кошмарный сон, в котором мне виделись одни обнаженный женские задницы, роящиеся вокруг головы как навозные мухи. Я проснулся в диком ужасе и сломя голову помчался к знакомой девице, безотказной словно автомат Калашникова. Она работала продавщицей в киоске напротив моего дома. Не говоря ни слова, я закрыл жалюзи и завалил ее прямо на какие-то ящики. Привыкший к таким набегам, мой сексуальный ангел-хранитель покорно сложил крылышки, и мы почти час наносили урон ее хозяину, владельцу киоска, отваживая покупателей своей утренней 'физзарядкой'. Домой я возвратился счастливым и умиротворенным: есть еще порох в пороховницах и пока никакие стриптиз-бары не в состоянии вытравить из моих чресл добротное мужское начало.
Нет, я не прекратил посещать этот бар. Даже наоборот – едва у меня появлялись деньги, я сразу же направлял свои стопы в его сторону. Причина такой приверженности была достаточно тривиальной – низкие цены на спиртное. Здесь брали клиента другим – количеством. Чтобы поглазеть на обнаженных див некоторые придурки приезжали в бар с другого конца города и тусовались в нем до самого утра, поглощая коктейли литрами.
Кроме того, для тех, кто был в отрубе, придумали действительно нужный и важный сервис – доставку на дом специально нанятыми частными такси, дежурившими возле сексзаведения с вечера и до закрытия. В отличие от многих других, я этими услугами не пользовался даже если был в полном ауте – от бара до моего дома было ровно четыреста двадцать трезвых шагов. Конечно, по пьяни расстояние почему-то значительно удлинялось и я всегда удивлялся такому феномену, но мне вполне хватало сил, чтобы вырваться из тисков этой аномалии и благополучно добраться до своего двора. Дальше я обычно передвигался на автопилоте, доставлявшем меня прямо к кровати.
Бар назывался 'Рука удачи', но местные острословы переименовали его в 'Шаловливые ручки'. Дело в том, что часть просторного полуподвального помещения питейносексуального заведения была разбита на крохотные кабинки, в которых чаще всего обретались одинокие мужички с несколько нестандартной сексуальной ориентацией. Они потихоньку наливались спиртным и удовлетворяли свои фантазии и потребности рукоблудием, подсматривая за обнаженными по самое некуда стриптизершами из-за ширмочек. Так как в кабинках обычно собирался народ тихий и воспитанный, завсегдатаи не обращали на них никакого внимания, что привлекало в бар и любителей посекретничать, благо в помещении всегда царил полумрак и ярко освещался лишь подиум.
Вечер был из разряда проходных. Это когда в холодильнике пусто, в квартире бардак и нет ни сил, ни желания навести порядок, на улице дождь, а в кармане чаще всего фиг с маслом.
Как я и предполагал, охранно-сыскное агентство, едва родившись, тут же начало медленно, но верно, умирать. Правда, не в конвульсиях, но от этого легче не становилось; по крайней мере, Сереге и Маркузику, соответственно боссу и главному идеологу нашего предприятия. Только я, шнурок, как Фома Неверующий, которому все по барабану, ходил с независимым видом, поплевывая через губу. А поскольку надежды на зарплату в агентстве были весьма призрачными /если не сказать – нереальными/, то я по-прежнему разгружал вагоны, копал траншеи и спускал заработанное в 'Шаловливых ручках'.
Единственным неудобством во всей этой истории с агентством оказались каждодневные оперативки, проводимые Платом с девяти до половины десятого утра. На этих посиделках я большей частью дремал, а Серега и Марк спорили до хрипоты, разрабатывая стратегию и тактику работы частных детективов в условиях недоразвитой демократии.
В баре, как всегда, было людно. Я протолкался к стойке и облегченно вздохнул. Сегодня работал бармен Жорж, предоставлявший мне 'кредит' на спиртное; правда, под совершенно грабительские проценты, но в наше время подобный вотум доверия и впрямь стоит дорогого. Его сменщик, Васька Абрикосов, был жлобом, жмотом и вообще рафинированным сукиным сыном, к которому не подъедешь и на хромой козе; меня так и подмывало поймать его в темном углу и размазать по стенке.
