дома. Ну, сам знаешь, как это бывает – скандалы и прочее…
Откуда мне знать? – подумал я. Слава Богу, меня миновала чаша сия. Да и где по нынешним временам найти такую дуру, которая согласилась бы выйти замуж за парня без перспективы и с пустым карманом?
– Тогда я на все плюнул и месяц назад подал рапорт на увольнение, решив, что семья дороже карьеры, – продолжал свой рассказ Серега. – Хотел устроиться в какой-нибудь конторе с нормированным рабочим днем. Связи есть, да и батя помог бы… А она собрала вчера вещи и ушла. Навсегда… Как дальше жить, Стас!?
– Значит, Марья тебя не любила, – осторожно ответил я, и на всякий случай, зная взрывной характер Сереги, отодвинулся от стола. – Такое бывает. Не ты первый и не ты последний.
Бабы – народ сложный.
– Как это не любила!? – взвился Сергей. – Я что, женился по расчету? Вспомни, как она мне в глаза заглядывала. А я разве когда-нибудь ее обижал? Я с нее пылинки сдувал, на руках носил. За что!? За что она меня так?..
– Ты ждешь совета или сочувствия? – Мне было его жаль, но видеть, как старый друг закатывает истерику, оказалось выше моих сил. – Так вот, советчик по этой части из меня никудышный, а насчет телячьих нежностей, да чтобы по полной программе, со слезами и лобызаниями, могу сказать следующее – ты пришел не по тому адресу. Какого черта, Серега! Мужик ты или тряпка!? В тебе говорит злостный частник. Вот если бы ты от нее ушел – тогда другое дело. Тогда твоя душа была бы спокойной. А сейчас у тебя выходит как в том одесском анекдоте: если тебя, Сара, имеют, так это нас трахают, а если я кого-то – так это мы. Я не призываю к олимпийскому спокойствию, но и не стоит рвать волосы на голове и прочих местах. Тем более, что в семейной жизни, насколько я знаю, ты не страдал повышенным целомудрием. Плесни чуток… – Я щелкнул пальцами по пустому стакану.
Наверное, я был не прав. И чересчур жесток. Возможно, мне все-таки стоило разрешить ему поплакаться в жилетку, чтобы мозги прочистились от дурных мыслей. Но из своего военного опыта я знал и другое: иногда в таком состоянии человеку больше помогает добрая оплеуха, нежели душещипательная беседа.
Серега посмотрел на меня исподлобья – нехорошо посмотрел, зло – но не проронил ни слова, хотя я ожидал, что он отвяжется на всю катушку. Мы выпили, закусили. Потом еще… и еще… Молча. А что скажешь? Да и зачем? Мы выросли в одном дворе, знали друг друга четверть века и потому могли беседовать даже мысленно.
– Похоже, ты попал в яблочко… – глухо сказал Сергей, когда мы перешли на пиво. – Я действительно расклеился. Да в общем я и пришел к тебе совершенно по другому поводу.
– Повод уже иссяк, – с ухмылкой показал я на пустые бутылки. – Есть хорошая поговорка: выпьешь с утра – весь день свободен. Может, продолжим? Как я понял, ты теперь вольная птица, ну а я… сам знаешь…
– Хватит, – твердо отчеканил Серега. – У меня есть деловое предложение.
– Пару вагонов разгрузить? Или кому-нибудь, как в былые годы, хлебальник начистить?
Так это мы мигом.
– Кончай ерничать. Я предлагаю организовать фирму.
– Чего-о!? – я даже протрезвел от удивления. – Да-а, брат, по-моему, после семейных коллизий у тебя крыша поехала. После ментовки хочешь сразу стать 'новым' русским?
Ну ты, блин, и мечтатель…
– Я прагматик. И пособие по безработице получать не желаю. Да и тебе пора завязывать бичевать. Между прочим, нам еще нет и тридцати. Так что свое дело заводить в самый раз.
– А бабки? Кто нам даст деньги? Или у твоего предка в огороде зарыт клад?
– Чтобы оформить документы и получить печать денег хватит. А там посмотрим.
– И чем мы будем заниматься? Отловом тараканов? Разведением страусов? Или заготовкой свиной щетины? Как это сказано в известном старом фильме про разведчика: немного терпения, и ваша щетина превратится в золото.
– Мы предложим новый вид услуг.
– Серега, опомнись! Все участки в доходном бизнесе давно застолблены. Мы опоздали на десять лет. Нам не дадут даже голову поднять, снимут ее вместе с шеей.
– Ты сначала выслушай до конца, а потом будешь комментировать, – разозлился Сергей. – Мы зарегистрируем охранно-сыскное агентство.
– Понял. – Я с деланной кротостью кивнул. – 'Сильвер энд Платонов лимитед'.
Конгломерат из Ната Пинкертона и Шерлока Холмса. Кулак и мозги. Остановка за малым – найти третьего, еще тупее, чем доктор Ватсон. И тогда ни один злодей в городе не останется безнаказанным. Послушай, Серега, ты в своем уме? Все, все, молчу. Будем считать, что у меня похмельный синдром и твое предложение мне просто почудилось.
– Третий уже есть, – невозмутимо сказал Серега. – То есть, – поправился он, – второй, у которого мозги. Я первый, ну а ты…
И этот сукин сын ехидно осклабился.
Я сделал вид, что не понял весьма прозрачного намека и спросил:
– Так кто наш идейный вождь и вдохновитель? Только не говори, что это… – От внезапно осенившей меня мысли я судорожно проглотил конец фразы и заглох как испорченный движок.
– Ты угадал. – Улыбка на лице Сергея стала еще шире. – Между прочим, он еще и наш главный финансист.
– Маркузик!? – Наверное, я не спросил, а заорал, потому что Серега поморщился и потер правое ухо.
– Оказывается, у тебя великолепные дедуктивные способности, – с деланным восхищением сказал Сергей.
– Плат, скажи, что ты пошутил.
– В чем дело, Сильвер? Он наш друг. А котелок у него варит дай Бог каждому.
Я промолчал. Маркузик – это школьная кличка Марка Кузьмина, так же, как Плат – прозвище Сереги. Маркузик появился в нашей школе, когда мы учились уже в седьмом классе. Он был низкоросл, кривоног и лопоух, но зато знал три или четыре иностранных языка и разбирался в компьютерах и вообще в электронике как профессор. Его отец работал торгпредом в добром десятке стран, потому Марк учился бессистемно /в основном экстерном/ и знал много такого, о чем мы не имели ни малейшего понятия.
Маркузик был вундеркиндом, и, едва появившись в нашей школе, сразу почувствовал на своей шкуре отношение 'серой' массы, составляющей большинство, к природным феноменам. Его не пинал только ленивый. Марка не любили даже учителя. К каждому уроку в нашем классе им приходилось готовиться словно к университетскому госэкзамену, потому что коварные вопросы Маркузика могли поставить в тупик даже академика. И просто отмахнуться от них было нельзя, так как Марк с уничижающей снисходительностью тут же давал обстоятельные пояснения, доводя бедную училку своим менторским тоном до белого каления.
Возможно, Маркузик и ушел бы из школы, не выдержав издевок и пинков, но тут волею судьбы он снискал расположение сначала Сереги, а потом и мое. Ни я, ни Сергей по части учебы звезд с неба не хватали /хотя художественную литературу читали запоем и все подряд/, но наших кулаков боялись даже старшеклассники: мы занимались боксом и к тому времени уже имели первый юношеский разряд. После того, как Марк стал полноправным
