– У вас какие-то проблемы? – прервав несколько затянувшуюся паузу, вежливо поинтересовался Серега, усиленно изображая делового человека.
– Вы, это… частные детективы? – принюхиваясь, как хорек в курятнике, спросил Завалихин.
Плат сразу понял к чему он клонит и поторопился закурить. Похоже, несмотря на мои ухищрения с освежителем воздуха, запах спиртного истребить не удалось. Я тут же последовал примеру Сереги – сунул в рот пластинку мятной жевательной резинки.
Завалихин, набычившись, неодобрительно наблюдал за нашими манипуляциями.
– Да, – сухо ответил Плат.
Я криво осклабился: на какой-то миг с Плата сползла его капиталистическая личина и наружу выскочил, как черт из табакерки, вполне социалистический мент. Но только на миг – спустя несколько секунд он уже слащаво улыбался и пытался заглянуть в мутнокоричневые буркалы первого клиента; если, конечно, Завалихин таковым являлся.
– У меня к вам… кгм!.. дело, – осторожно сказал Завалихин, все еще пребывая в больших сомнениях.
– Я вас слушаю, – строго сдвинул брови Плат.
– Ничего такого, обычная кража… – Наш клиент неожиданно занервничал и полез в карман за носовым платком, чтобы вытереть пот со своей полосатой от жидких волос лысины.
– Агентство гарантирует полную конфиденциальность, – внушительно сказал Серега, сразу сообразив, что больше всего волнует Завалихина.
– У меня украли бумажник… вчера… Там были деньги, паспорт…
На лице Плата проступило разочарование. И я понял почему – легче найти иголку в стоге сена, нежели вещь, стибренную карманниками.
– Это не наш профиль, – придавив за горло свое ретивое, сказал раздосадованный Серега.
– Но я хорошо заплачу!
– Обратитесь в милицию. Или в бюро находок. Щипачи… извините, карманники имеют привычку, изъяв деньги, бумажники выбрасывать. Вдруг вам повезет.
– Триста долларов! – выпалил Завалихин. – Половина суммы немедленно, остальные – когда отыщите бумажник. Не найдете – аванс все равно ваш. Если отыщите за сутки, то получите премию… еще двести зеленых.
Плат на какое-то мгновение потерял дар речи. А когда заговорил, то я поразился той метаморфозе, которая произошла с ним за считанные секунды. Теперь перед нашим первым клиентом сидел не приветливый шеф частного детективного агентства, а готовый слопать Завалихина со всеми потрохами хищник с человеческим лицом.
– Петр Николаевич, за триста баксов вам ровно за неделю сделают и общегражданский и заграничный паспорт, – вкрадчиво сказал Серега, внимательно наблюдая за реакцией клиента. – А бумажники продаются во всех киосках. Зачем вам такие сложности?
– Речь идет не о паспортах, – раздраженно ответил Завалихин. – Мне нужен мой бумажник.
Он дорог мне… как память. Это подарок старого друга.
– Теперь понятно, – кивнул Плат. – Память и впрямь стоит дорогого…
– Так вы согласны?
– Скорее да, чем нет…
– Вас что-то смущает?
– Немного… – Глаза Сереги блестели как у буйно помешанного. – Меня не устраивает сумма вознаграждения.
– Сколько? – грубо спросил покрасневший Завалихин.
– Пятьсот! – выпалил мой друг.
– Принимается, – Завалихин полез в нагрудный карман.
– Это аванс, – поспешил добавить Плат. – И еще столько же при успешном окончании работы.
В кабинете воцарилось молчание. Я даже затаил дыхание: ну, блин, Серега и наглец!
Требовать пятьсот баксов за заведомо дохлое дело… это нужно иметь отмороженную совесть. Впрочем, что с бывшего мента возьмешь… Скорее всего, Плат решил отшить клиента, хотя, по здравому размышлению, предложенные ранее сто пятьдесят долларов в нашем хозяйстве здорово пригодились бы.
– Пусть… будет по-вашему… – процедил сквозь зубы Завалихин и отсчитал ровно пять стодолларовых бумажек. – Надеюсь на вашу порядочность, – это он сказал уже с угрозой.
– Не сомневайтесь. Мы сделаем все возможное и невозможное, – с металлом в голосе отчеканил Плат.
Я наблюдал за ними, не смея шелохнуться. Бред! Может, я так рьяно отметил успех Маркузика, что теперь сплю пьяный в стельку и все это мне снится? Пятьсот баксов! За кусок потертой кожи размером с бумажный лист! Пусть и сшитой на машинке, с вензелями и латунными уголками. Нет, что-то здесь не так…
– Расскажите – только подробно – где и при каких обстоятельствах случилась кража. – Плат приготовился записывать.
– Я ехал троллейбусом двадцать седьмого маршрута… – Завалихин назвал дату и время. – Было много людей, ну и…
– На какой остановке вы сели в троллейбус и где вышли?
Завалихин сказал.
– В каком кармане находился бумажник?
– В том-то и дело, что во внутреннем. Я был одет в этот костюм. Посмотрите…
Наш клиент снял пиджак и дал возможность Плату полюбоваться тонким ровным швом – прореха в подкладке уже была очень аккуратно зашита.
– Лихо, – с непонятным удовлетворением сказал Серега. – Работал бобер.
– Не понял…
– Извините, – спохватился Плат. – Бобер – это вор-карманник высокой 'квалификации', ас своего дела. Таких на пальцах можно пересчитать. Так что надежда найти ваш лопатник имеется.
– Но как он смог? Пиджак был застегнут – а порез изнутри.
– Дело техники. И отменного знания человеческой психологии. Когда вы ехали в троллейбусе, не случилось ли нечто необычное, которое привлекло ваше внимание?
– Конечно! – с жаром воскликнул Завалихин. – Неподалеку от меня поскандалили мужчина и женщина. Что они не поделили, я так и не понял, скорее всего, мужчина не уступил место. И мне показалось, что они были под градусом. Дело едва не дошло до драки.
– Вы можете обрисовать их внешность? – вкрадчиво спросил Серега.
– Неприятные личности… – брезгливо поморщился Завалихин. – Похожие на бомжей, но одеты достаточно пристойно. Мужчина невысокого роста, худощавый, лицо морщинистое, глаза бегающие… мерзкий тип. На левой руке у него наколка, но я не рассмотрел, что она изображает.
– А женщина?
– Тоже худая, какая-то потрепанная, волосы крашенные – блондинка, глаза голубые. Над верхней губой большая родинка. Несмотря на чистую одежду, у меня создалось впечатление, что она по меньшей мере месяц не мылась. Под ногтями грязь…
– У вас отменная зрительная память, – искренне восхитился Плат. – Теперь мне все ясно. И я знаю где нужно искать.
