– Я мог тебя убить! – Повтор фразы уже был криком души.
– Мог… – Рей расслабился. – Будем считать, что мне повезло.
– Сукин ты сын… – Амброжей покачал головой. – Почему не окликнул!?
– Не успел. И, честно признаться, не ожидал от тебя такой прыти. Ты что, и на соседей с ножом кидаешься?
– Соседи без предупреждения по моему подворью не шлындают, – сердито буркнул Никита.
– Ты кого-то боишься? – поинтересовался Рей.
– Нынче пошла такая жизнь, что начинаешь тени своей бояться, – проворчал бывший прапор. – Ты вот пришел…
– На что намекаешь?
– Ты зачем Грома завалил?
– Вот те раз… И ты туда же. Никита, неужели я похож на человека, который может отправить своего товарища отправить вперед ногами за пачку американской «капусты»?
– Раньше я в этом сомневался…
– А теперь?
– Не знаю… Для меня ты больно хитер, парень.
– Не понял…
– У тебя выучка спецназовца-диверсанта. Уж я-то знаю такие мансы. Ты ведь запросто мог меня убить или покалечить. Я не прав?
– Ну… прав.
– Так чего же ты тогда перед Быкасовым дуру гнал, лохом притворялся!?
– А что изменилось бы, знай он, что я кой чего умею?
– По крайней мере, наши парни не считали бы тебя пушистым.
– Это что-то новое… – удивился Рей. – Что значит «пушистый»?
– А то и значит, что, несмотря на годы, ты салага, черпак. С тобой только Громушкин – царство ему небесное – соглашался работать в паре. Разве ты этого не замечал?
Рей неожиданно почувствовал, что ему стало жалко Громушкина. Гром был неплохим парнем… да вот только не повезло ему, не по той тропе он пошел. Но в этом была не его вина, а беда.
– Я, знаешь ли, вполне самостоятельный человек, – сердито ответил Рей. – И мне плевать на то, как на меня смотрят. Я привык оценивать человека по его делам, а не по тому, как он представляется и какую роль играет на публике.
– Ладно, ладно, не заводись… – Амброжей помассировал правую руку. – Клешни у тебя… – Добавил он ворчливо. – Уже, наверное, синяки проступили.
– Извини. Ты не оставил мне выбора.
– Ладно, чего там… Пойдем в хату?
– Нет. Поговорим здесь.
– Боишься, что тебя могут пасти?
– Не боюсь, а остерегаюсь.
– Правильно мыслишь. Меня уже предупредили.
– Кто?
– Бык.
– И что он тебе сказал?
– Чтобы я сразу же, как только встречусь с тобой или увижу тебя где-нибудь, сообщил ему немедленно. Притом лично и не по телефону, – подчеркнул Амброжей.
– По-моему, ты кое-что недоговариваешь…
Никита хмуро зыркнул на Рея и нехотя ответил:
– Паря, ты чересчур догадлив… Он строго-настрого приказал, чтобы я взял тебя, если ты придешь ко мне, живым и невредимым. Но теперь я вижу, что это были всего лишь благие пожелания.
– Что так?
– Во-первых, ты мало похож на ягненка, которым представлялся. А во-вторых, мне кажется, что Бык не очень верит официальной версии. К тому же его мнение о твоей персоне несколько поколебалось.
– Почему?
– Ему уже известно, как ты разобрался с ментами, которые шли по твоему следу. История с похищением дочери шефа дурно пахнет. Так сказал мне Быкасов. По секрету. А он очень неглупый мужик. Наверное, Быку стало известно нечто такое, что не вписывается в
