кого?!
Будь моя воля и если бы они после этого успокоились и отстали, я бы с огромным удовольствием грохнул Муху и вручил каждому по сувениру – что-либо из одежды пахана, неожиданно превратившегося в звезду международного масштаба.
Хотя, боюсь, шмоток вора в законе вряд ли хватит, чтобы оделить всех страждущих…
Акула тоже места себе не находил. Он почернел, исхудал и стал похож на старого волка- одиночку, возвращающегося с неудачной охоты. Акула злобился на меня, себя, на подчиненных и готов был устроить мордобитие по любому поводу, совершенно не заботясь о конспирации.
Я едва сдерживал его, и то благодаря нашему афганскому прошлому: для него я навсегда остался старлеем. Теперь же я был его шефом лишь номинально – Акула выполнял свое задание и мог начихать на мои команды.
Естественно, при большом желании и чрезмерной наглости – у меня такие номера не проходили, даже когда я был желторотиком.
А время шло. И туристы болтались в морских просторах, проспиртованные насквозь. Я уже, грешным делом, подумывал, что, может, все и обойдется. Мы доберемся целехонькими до Афин, а там… трава не расти!
Все остальное, как говорится, дело техники.
Дурак думкой богатеет – так случилось и со мной. День 'икс' настал. Вернее – ночь…
Судно взяло курс на Балеарские острова. Наша теплоходная пьянь с нетерпением ожидала, когда увидит благодатную Мальорку – там мы должны были отдохнуть от болтанки три дня.
Погода нас пока баловала, но иногда начинал дуть северный ветер, и тогда наших круизных див не согревало ни спиртное, ни жаркие объятия уже опостылевших мужиков, ни прогнозы синоптиков, вещавших, как обычно, с точностью до наоборот.
Последняя ночь перед прибытием в порт острова Мальорка обещала полный кейф и шумное карнавальное веселье: нашему массовику-затейнику пришла в голову оригинальная мысль устроить балмаскарад.
У народа крыша поехала – все шили какие-то дурацкие костюмы, сооружали маски и старались воздержаться от возлияний до темноты.
Самым ходким материалом для маскарадных одеяний оказались рыболовецкие сети, неизвестно каким образом оказавшиеся в рундуке боцмана-хохла, подтвердившего тем самым свой украинский менталитет, заключенный в кратком выражении: от себя гребет только курица и бульдозер.
Наши дамы от сетей были без ума…
Акула был как с креста снятый. Его перекошенная физиономия не требовала никакой маски. Он плевал в воду со скорострельностью 'калашникова' и бубнил не переставая что-то такое, что трудно запомнить, а еще труднее перевести на иностранный язык.
Сегодня Акула и его ребята пахали с полной нагрузкой: в этом костюмированом бардаке можно было ждать чего угодно и в любой момент: попробуй уследи в таком столпотворении за сворой коммандос и иже с ними.
Я его не слушал, молча стоял рядом и пил с горла 'Баварию'. Пиво оказалось отменной дрянью, и я с тоской вспоминал питерскую 'Балтику'. Массивный корпус теплохода дрожал как в лихорадке: где-то в его чреве работали мощные двигатели, вращающие винты или винт – я как-то не удосужился спросить для самообразования.
Судно шло медленно: нам спешить было некуда, до рассвета оставалось часа три, а ходу – и того меньше, если идти с обычной крейсерской скоростью. Бал-маскарад еще продолжался, но уже без прежнего азарта – некоторые сами ушли, а кое-кого и унесли на руках расторопные стюарды. Я повеселился недолго, и то в обществе Мухи.
Он, как и я, приходил посмотреть единственный стоящий 'номер' программы – стадо бесхвостых русалок, одетых только в рыбацкие сети. Эт-то было зрелище…
Вскоре Акула ушел, и я остался в полном одиночестве.
Катер, казалось, родила сама ночь. Ни сигнальных огней, ни шума двигателей, только неясная тень, вдруг прильнувшая к борту теплохода.
Наверное, я бы и не понял, что это такое, даже не обратил внимания, не случись с пассажирами катера обычный диверсантский казус, стоивший не одной жизни в Афгане, – в свете немногочисленных иллюминаторов блеснул металл оружия.
В свое время мы просто обматывали стволы тряпками, но люди, набившиеся в таинственную посудину, скорее всего, не сочли нужным маскироваться до такой степени. Их самоуверенность переросла в самоуспокоенность, что в войсковых операциях равносильно самоубийству.
Того короткого мгновения, когда я, остолбеневший и шокированный, стоял, вглядываясь в черный фантом у борта, мне вполне хватило, чтобы определить – народ на катере бывалый, тертый и обученный по высшей марке.
Едва произошло касание и неизвестная посудина подстроилась под скорость теплохода, как тут же вверх взлетели веревки с обрезиненными крюками на концах. Еще миг – и гибкие фигуры, одетые в черные комбинезоны, словно пресловутые киношные ниндзя, с обезьяньей ловкостью начали карабкаться по отвесному борту нашего старичка, давно списанного на металлолом, но перекупленного ловкими дельцами для выколачивания бабок из таких придурков, как наши горе-туристы.
Я понял все сразу и, как говорится, бесповоротно.
Нельке! Очень похоже на их почерк – крутой и наглый. Вот почему именно сегодня парни из группы супругов-ликвидаторов проявили небывалую активность, заняв все ключевые позиции вблизи нашей с Мухой каюты.
Это случилось вечером, но даже сверхбдительный Акула не заподозрил в их действиях чего-то из ряда вон выходящего – такое случалось и раньше, правда, не в массовом варианте.
Пожалуй, из всей шушеры, околачивающейся возле нашего пахана, всполошились лишь 'щитомордники' – они стали чересчур часто выходить на связь через спутниковые телефоны, как донесли нам парни Акулы, не спускавшие с них глаз, и, похоже, вооружились.
У меня начало создаваться впечатление, что теплоход битком набит диверсантами всех мастей и расцветок и ломился от складов со стволами, как десантное судно во время спецоперации.
Я принял решение уже на бегу. Как я мелся по всем этим запутанным переходам, коридорам, лестницам! Я так не бегал с курсантских времен. Мне нужно было срочно разыскать Акулу.
Мне повезло. Это бывает очень редко, но, похоже, именно сегодня моя счастливая звезда не отправилась раньше времени на боковую.
Акула торчал, словно телеграфный столб, неподалеку от спасательных шлюпок и что-то негромко говорил в кулак. Со стороны он был похож на лунатика, который вылез на крышу и читает стихи звездному небу.
На самом деле мой бывший сержант отдавал распоряжения своим парням по миниатюрному микроволновому передатчику.
– Тревога! – Я выдохнул это слово прямо ему в ухо – и едва не получил прямой в челюсть.
– Ты?! – Акула промахнулся (вернее, я успел пригнуться), но уже выхватил другой рукой пистолет и готов был пустить его в дело. – Сбрендил, что ли?! Еще чуток, и получил бы свинцовую сливу в желудок!
