– Заткнись! – прервал я его гневную тираду. – Слушай…
Я как мог быстро обрисовал ситуацию. Акула даже застонал от злости, а потом выматерился.
– Сколько их? – спросил он.
– До хрена и больше. Вооружены автоматическим оружием. Хорошо обучены. Противник очень серьезный.
– Выстоим, – бодро ответил Акула.
– Дубина! Это не высотку держать под Кандагаром. К черту героизм. Нужно башкой работать.
– У тебя есть идея?
– Не идея – приказ. Игра идет ва-банк. Кто смел, тот и съел. Оружие немедленно в запасные тайники…
– Ты… ты что? Белены объелся?! Да они нас как куропаток…
– Ради Бога, помолчи!
– Я не согласен!
– Я сказал – приказ! Оружие спрятать, всем по каютам. Вы обычные пассажиры. Считай, что судно уже захвачено. Здесь полно людей, до стрельбы дело доводить нельзя.
– Но тогда как…
– Им нужен только Муха. Живой! Понял? Его есть кому защищать. Пусть хмыри Бориса Львовича докажут, что им деньги не зря платят. Об этом я позабочусь. Остальное тоже моя проблема. Я им Муху не отдам, будь спок. А теперь – на горшок и в постель. – И добавил, уже мягче: – Я прошу тебя, сержант, сделай по-моему.
– Старлей… – Голос Акулы дрогнул. – Если что случится, никогда себе не прощу…
– Все это будет потом. Ты забыл, что перед тобой Волкодав? Не поминай лихом.
К нашей каюте я домчался за полминуты. Парней Акулы по дороге я уже не заметил, а остальные страдальцы бродили парами, будто 'голубые' на вечернем променаде. Я постучал в дверь.
– Ты? – Голос Мухи.
– Открывай. Быстрее!
– Погодь чуток. Клавка одевается…
– Открой, мать твою!
– Что случилось? – Муха был взъерошен и в одних плавках.
Я быстро захлопнул дверь и метнулся в глубь каюты, не обращая внимания на розовые телеса Клавкибуфетчицы, даже не подумавшей хоть чем-то прикрыть свои прелести. Достав свои документы и деньги, я ткнул их в руки мгновенно подобравшемуся пахану.
– Волки? – спросил он напряженным голосом.
– Да. Теплоход захвачен коммандос. Думаю, что пришли по наши души.
– Будем прорываться?
– На тот свет… – буркнул я, привязывая под штанину десантный нож в чехле, единственное оружие, которое я мог себе позволить; у Мухи была заточка, переделанная из отвертки уже на теплоходе.
– Ты куда? – Чувствовалось, что Муха начал паниковать.
– Слушай внимательно. Упакуй документы и деньги в полиэтиленовый мешочек и привяжи на тело. Это раз. Плавать умеешь?
– Спрашиваешь…
– Ровно через семь минут сигай через иллюминатор за борт. Думаю, наша охрана столько продержится. К этому времени я должен тебя там ждать. Свет в каюте потуши и вывеси из иллюминатора простыню, для ориентации. Но даже если я не успею за семь минут подготовить то, что нужно для отрыва, все равно прыгай и плыви в сторону берега. Спасательный жилет в шкафу. Берег недалеко, чуть больше километра. Нужно линять, иначе – крышка.
– Стрельба будет?
– Несомненно.
– Ты… ты меня не сдашь? – Глаза Мухи горели, как у бешеного шакала.
– Я бы мог обидеться, да недосуг, – отрезал я.
И в этот момент подала голос Клавка. Она сначала тонко взвизгнула, а затем открыла рот, как поддувало, чтобы заорать во всю ивановскую, – до нее только сейчас дошел смысл наших переговоров.
Иного выхода не было – не хватало еще всполошить прежде времени всю бандитскую рать; мысленно извинившись, я 'усыпил' ее минимум на полчаса.
Муха только угрюмо кивнул…
'Ниндзя' уже рассосались по теплоходу. У них, конечно, имелся план судна, серьезные люди – а они были именно из таких – никогда не начнут операции, не обеспечив ее надлежащим образом.
Тем более, кто-кто, а супруги Нельке хорошо знали обстановку на борту. И предполагали, что если дойдет до драки, то Муху спасти будет сложно. А может, и невозможно – как настоящие профи, они не могли не учесть и вариант, что пахана прикончат свои, чтобы не дать ни единого шанса кому-либо добраться до Толоконника прежде, чем их босс.
И то, что в операции по захвату судна были задействованы именно профессионалы, а не экстремистыдилетанты, как раз и давало мне определенный выигрыш во времени, чтобы исполнить задуманное…
Я едва не выругался в голос – сукины дети, все-таки оставили часового возле борта, откуда свисали пуповины веревок, связывающих катер и теплоход! До этого места было не менее двадцати метров открытого пространства, и проскочить его незамеченным мог разве что человекневидимка.
Эх, сейчас бы хорошую оптику с глушителем… Мечты, мечты…
Я едва не заплакал от злости – мой план рассыпался, словно карточный домик, от малейшего дуновения. Все, Волкодав, ты приплыл.
Ни хрена подобного! Рано, брат Волкодав, плести себе лапти, рано! Сегодня бал- маскарад? Вот мы его и продолжим, господа 'ниндзя'.
Мужик был пьян как сапожник, а его сетчатая подруга-'русалка' никак не могла совладать со своим экстравагантным и несколько непривычным нарядом, чтобы наконец достойно завершить карнавал.
Они возились неподалеку. Я метнулся в их закуток, походя уложил несильным ударом почти невменяемого сластолюбца на палубу, не забыв при этом подстраховать – чтобы не наделал шуму, – и облапил мало что соображающую девицу.
– Идем отсюда, – сказал я и поволок ее за собой в сторону притаившегося 'ниндзя'. – Погоди, я сейчас…
'Русалка' продолжала выползать из своей 'авоськи'; она так и не поняла, что сменила партнера и снимать свой маскарадный наряд, пошитый из рыбацкой сети, уже не нужно.
– Поторопись, лапушка. У меня есть классный вариант… – продолжал я бубнить ей над ухом.
Изображая в стельку пьяного, я шел зигзагами, обнимая за плечи почти оголившуюся деваху. Она что-то лепетала, но я ее не слушал. В руках я держал нож, пряча его за спиной 'русалки', а мои глаза буквально буравили уже сереющую темноту.
Ближе.. Еще ближе… Ты же не будешь, сволочь, стрелять в безобидную парочку? Смотри, я пьян, я слаб, едва держусь на ногах, я тебя не вижу…
А взгляни на девушку – какие груди, а? Проняло? Рассмотри ее получше, мудак. Таких ты в своих заграницах отродясь не видывал и больше не увидишь никогда…
