– А что с остальными?
– Не знаю. Их забрали люди шефа. В том числе и 'торпед' Сеитова.
– Жаль ребят…
– Да. На их месте могли оказаться и мы…
– Давайте выпьем за тех, кто 'в поле' и 'на холоде'…
Я пригубил свой стакан вместе с ними. И почему-то в этот момент вспомнил об Анне.
Я смог ей только позвонить. Она поняла все сразу, едва я начал разговор. Некоторое время Анна молчала, а затем сказала тихим, до неузнаваемости изменившимся голосом: 'Я буду тебя ждать… Я буду тебя ждать всегда…'
В ту минуту мне хотелось заплакать, хотя я знал, что не смогу выдавить из себя ни слезинки…
– …Ерш! Ты не уснул? – Сидор выпутывался из пледа. – Идем в нашу каюту. У меня для вас сюрприз.
– Может, позже? – Волкодав с сожалением посмотрел на недопитую бутылку. – Хорошо сидим…
– В каюте и продолжим. Благо и повод достойный появится. – Сидор загадочно ухмылялся…
Закрыв дверь на ключ, он вытащил свой объемистый чемодан, выбросил на койку вещи и, немного поколдовав, эффектным жестом вскрыл двойное дно.
Мы с Волкодавом в изумлении вытаращили глаза – тайник был набит долларами в банковских упаковках!
– Только не подумайте, что это Кончак отвалил. – Сидор лучился от удовольствия.
– Никак, ты успел еще и банк ограбить? – со смешком поинтересовался Волкодав, но его голос дрогнул, выдав вполне объяснимое волнение.
– Зачем? Просто знал, где и что искать на вилле господина Софианоса. Наш шеф свое получит и так, поэтому я как-то забыл ему доложить об этой находке. Здесь чуть больше миллиона. По триста тысяч с хвостиком для каждого из нас. Хорош сюрприз?
– Акула… Сукин ты сын… – Волкодав обнял сияющего Сидора.
– А я думал с вами поделиться, – сюрприз, так сказать, преподнести – да ты опередил, – сказал Волкодав. – Кончак отсыпал на мой счет целых полмиллиона. За Толоконника. Думаю, на кой ляд мне одному столько? Ах, Акула, черт тебя дери…
И вдруг они начали хохотать. Со стороны можно было подумать, что Сидор и Волкодав повредились умом. Но я их понимал – наступила разрядка после стольких дней балансирования над пропастью на пределе человеческих возможностей…
Ночью мне снова привиделось лицо. И я теперь знал, чье оно.
Но лицо все равно не проявилось до конца, оставшись сияющим пятном с неясными деталями; я так и не увидел облик жены. Память по-прежнему напоминала мозаику, и даже сведения, почерпнутые из рассказов Волкодава и Сидора, не добавили стройности и упорядоченности моим обрывочным воспоминаниям. Я все еще был книгой с выдранными страницами.
У каждого человека своя карма…
Примечания
1
2
3
4
5
6
7
8
