цифровым набором. На стенах висели картины, как на мой взгляд – примитивная мазня. Скорее всего, это были творения местных художников.
А прямо посредине кабинета, в черном кожаном кресле с высокой спинкой, сидел за письменным столом сам Груздь.
На нем была кожаная куртка и джинсы. И галстук. Похоже, вор 'в законе' старался соответствовать своему новому имиджу мирного бизнесмена, не безразличного к культуре. Подтверждением этому как раз и служили картины и поделки из ценных пород дерева на стеллажах.
Поигрывая 'паркером' с золотым пером, он хмуро разглядывал меня, как будто я был одним из экспонатов в коллекции деревянных африканских диковинок. – Обыскать? – спросил телохранитель.
Он буквально сверлил меня прищуренными рысьими глазами.
– Не нужно, – отрезал Груздь. – Если бы он пришел по мою душу, то и ты, и я уже давно были бы на небесах. – Понял… – неохотно ответил телохранитель.
Но не расслабился, лишь стал на более выгодную позицию.
– Садись, Ерш. С чем пожаловал? – спросил Груздь. – Спасибо, – коротко ответил я.
И уселся напротив Груздя в неудобное креслице на гнутых металлических ножках.
– У меня есть к вам разговор…
Я выразительно покосился в сторону телохранителя. – Нодар, выйди, – сказал ему Груздь.
Он меня понял. – Не волнуйся, – успокоил Груздь телохранителя.
Тот попытался что-то сказать, наверное, возразить.
– Я ему доверяю. И прикажи пусть помогут тем придуркам. Глаза Груздя злобно сверкнули. – Я потом сам с ними… побеседую… От последней фразы Груздя повеяло могильным холодом.
То, что я быстро и без особых осложнений проник в офис Груздя, меня уже не удивляло. Хотя поначалу я недоумевал.
Усевшись в кресло, я наконец заметил целый блок мониторов слева от хозяина кабинета. На мерцающих голубых экранах хорошо просматривались все подходы к 'Красной горке', а также обеденный зал и подсобки. – Впечатляет? – спросил Груздь.
Он ткнул пальцем в сторону мониторов. И скривил губы в подобии улыбки.
– Техника, чтоб ей пропасть, – сказал он, явно рисуясь. – Ей бы за бугром цены не было. А у нас то свет отключат без предупреждения, то напряжение такое, что никакой стабилизатор не помогает. Вот и получается, что, когда нужно, толку от этой техники никакого. Одни расходы. Может, по пять капель, а? За встречу.
– Не употребляю.
– Прости, забыл. Мне говорили… Так что тебя привело ко мне?
– Где я могу найти Тимофея Антоновича? – Вопрос не по адресу.
Он ответил мне спокойно, даже безразлично.
Но в его темных, почти черных, глазах мелькнуло что-то такое, от чего мне стало не по себе. Врет, мафиозная сволочь, подумал я. Точно врет.
– Крученый мне не отчитывается, где жиханит[1] и с кем гужуется, – добавил Груздь, наверно заметив недоверие в моем взгляде. – Крученый?
Я посмотрел на Груздя с удивлением. О ком он говорит?
– Это его кликуха. Не знал?
Я безразлично пожал плечами и ответил:
– Не интересовался.
– Насколько мне известно, ты на него работал…
– Возможно.
– Хороший ответ. Но тогда тебе и карты в руки. Ты должен лучше меня знать, где он обретается.
– Вы его давно видели?
Груздь насмешливо улыбнулся. – А ты, однако, настырный, – ответил он.
– Может быть.
– Если я скажу, что не встречался с ним года два, поверишь? – Зачем мне ставить вас в неловкое положение своим недоверием? Пусть будет два года… – Нет, ты все-таки мне не веришь. Почему?
– Вы ошибаетесь. Но даже если вы и не говорите правду, значит у вас на это есть причины. Вольному воля… – Хорошо мыслишь, парень. Толково. – Благодарю…
Я старался быть вежливым и обходительным. – За что? – Доброе слово и собаке приятно. – Ну, тебя есть за что хвалить…
Груздь многозначительно прищурился.
– Уж я-то знаю… – Он был сама загадочность.
А мне плевать на то, что тебе известно, подумал я со злостью. Знаешь, да не все. А если бы и знал, то уже наложил бы в штаны. Подумаешь – пахан… Пуле все равно, лох ты или крутой.
– Может и знаете. Но я пришел по конкретному вопросу и получил вполне определенный ответ. Не так ли? – Так.
– А больше мне ничего и не нужно. Пойду я… Спасибо, что были со мной откровенны.
– Погоди! Зачем он тебе нужен? – У меня с ним договор… Я решил рискнуть, переведя разговор в понятное для Груздя русло. – Я уже год сижу без работы. Поиздержался… А от него пока ни ответа, ни привета. – Договор…
Груздь задумался.
– А если ты на меня поработаешь? – спросил он спустя какое-то время. – Я хорошо плачу, будь спок.
– Я всегда держу слово и не меняю хозяев без их согласия.
– Похвально. Нет, правда, ты мне нравишься, Ерш. Верность своему слову – одно из главных достоинств мужчины.
Я индифферентно пожал плечами.
Я не девка, чтобы ловиться на такую дешевую приманку. Его слова имеют сладкую оболочку, но внутри сплошная горечь. К своему несчастью, с такими я общаюсь уже долгое время.
– А что касается Крученого… – продолжил Груздь. – До меня дошли слухи, что он смайнал туда, откуда никто не возвращается.
– Не может быть!
– Еще как может. Наша жизнь – копейка. Пока катится – блестит, у всех на виду. А зароется в пыль – потускнеет, и кто ее отыщет?
Так он еще и 'философ', подумал я с отвращением. Точно, как мой первый босс. У этих уродов, наверное, выпендреж в крови. Хлебом не корми, а дай побазарить и поизображать человека с недюжинным умом. – Я все равно не верю,– продолжал я играть свою роль. – Понимаю, парень. Тебе просто не хочется верить.
– Да, не хочется.
– Тиша не был мне даже приятелем, но друг другу дороги мы не перебегали. А потому известие о его смерти меня опечалило. Такие, брат, дела. – Всего доброго. Спасибо за гостеприимство… Я поднялся и пошел к двери. – А ты все-таки подумай над моим предложением! – сказал мне вдогонку Груздь.
– Подумаю… – буркнул я в ответ.
– Я тебя не тороплю, я подожду. И в следующий раз Ерша здесь встретят как желанного
