– Он у нас на контроле. Мы его 'прокачиваем', как и положено в разведке. Сам понимаешь – слово к делу не пришьешь. И уж коль снова мы принимаем Акулу в свои ряды, то на его биографии не должно быть ни малейшего пятнышка, не просвеченного нашим 'рентгеном'.
– А если?..
– В расход, – жестко отчеканил Волкодав, поняв с полуслова недосказанное. – Он сам изъявил желание работать на нас, а это значит, что теперь мы будем его судить своим судом. Вот так-то, Ерш.
– Понятно. А как вы со мной поступите, когда я отработаю свой 'контракт'? Тоже к стенке?
– Дурашка, – снисходительно ухмыльнулся Волкодав. – Сравнил себя с сержантом Акулькиным. Он в розыске уже хрен его знает сколько лет. А ты, парень, давно покойник. Или забыл?
– Нет. Такое не забывается…
– Ты, Ерш, никто. Фантом, призрак, тень отца Гамлета. Даже если тебя и сцапают, то твоим россказням просто никто не поверит. И в лучшем случае запрячут в психушку.
– А в худшем?
– В худшем, если распустишь свой болтунчик, тебя определят в то медицинское учреждение, куда попадали строптивые 'куклы'. Надеюсь, памятью ты не слабуешь? – Я и не сомневался в том, что ваша 'контора' – грязная, вонючая клоака. Я с омерзением сплюнул. – Да не суди сам…
Видно было, что Волкодав завелся.
– Что ты о нас знаешь?!
– Вполне достаточно, чтобы в будущем – если, конечно, не пустите меня в расход, – обходить вас десятой дорогой.
– Слушай, Ерш, другому за такие речи я бы уже начистил хлебальник! Но, учитывая твое нервное состояние и недюжинные способности махать кулаками, воздержусь.
– Воздержись… – Я крепко стиснул зубы.
– Знай лишь одно: когда ты заходишь в чистый, до блеска отдраенный сортир, благоухающий дорогими освежителями воздуха, вспомни о тех, кто сделал все это благолепие. Я немного помолчал, приводя в порядок сумбурные мысли, а потом сказал: – Считай, что ты меня убедил.
Мне просто не хотелось спорить. Снедаемый горячечным нетерпением побыстрее отправиться в неблизкий путь, я был готов стерпеть любые оскорбления.
– Как я доберусь в Южную Америку? – Вот это уже деловой разговор…
Волкодав достал из кожаной папки несколько машинописных листов.
– Держи. Твоя легенда. Пока будем готовить соответствующие документы, выучи ее наизусть. Насколько я осведомлен, ты маркуешь по-испански?
– Да.
– И португальский тоже знаешь?
– Не так, чтобы очень…
– А больше и не нужно. По нашей ксиве ты будешь обрусевшим испанским кабальеро, родители которого эмигрировали в Союз во время гражданской войны в Испании, и теперь, после падения коммунистического режима, наконец получившим возможность отыскать где- нибудь в Чили или Бразилии родственников по материнской линии. – Все это шито белыми нитками.
– Конечно, легенда так себе, сыровата. Но ведь ты едешь не в качестве нелегала, а как рядовой турист.
– А если проверят?
– Кто? На фиг ты кому нужен. Сейчас там 'рашен бизнесменов' пруд пруди, не говоря уже о туристах. Работай спокойно, но чисто. Как? Разберешься на месте. – Постараюсь… – Вот и ладушки.
– Как обстоит дело с оружием?
– Получишь все, что закажешь, на месте. В том числе и машину.
– А как с деньгами?
– Наличными – пятьсот баксов. И еще пять штук 'зеленью' по кредитной карточке. Это на первый случай. Человек, к которому у тебя будет явка, в случае нужды добавит еще пять тысяч. – Денег, скорее всего, не хватит. Предвидятся немалые расходы…
– Десять штук – и баста! Крутись, как хочешь. Лимит, куда денешься… Наша 'контора', как ты выразился, не коммерческая организация. Или скажем так – не совсем коммерческая. А твой Тимоха в бюджете не значится. – Он такой же мой, как и ваш.
– Это ты в точку. Но денег сверх лимита все равно не будет.
– Добро. Разберусь…
– Приятно слышать разумные слова. В том, что ты разберешься, у меня нет никаких сомнений.
– Мне нужно определить в безопасное место семью.
– Какие проблемы? Черкни письмо в качестве пароля. И адрес местонахождения. Займусь лично. Можешь не сомневаться, все сделаю в лучшем виде.
– Как это будет выглядеть?
– Мы их поместим в санаторий Минобороны. Под видом беженцев… скажем, из Молдавии, Азербайджана, Литвы, Чечни… да мало ли откуда сейчас выпирают нашего брата- россиянина? – А документы?
– Обижаешь… Фирма веников не вяжет… Документы сварганим такие, что пальчики оближешь. Поставим твою семью на денежное довольствие. Конечно, фамилию изменим. Жена у тебя как, не из болтливых?
– Наоборот…
– Вот и хорошо.
– Что я должен буду делать, когда разберусь с Тимохой?
– Ты сначала выполни задание… И возвратись благополучно. В нашей 'конторе' любят все планировать, но терпеть не могут забегать наперед. Только дурак думкой богатеет…
Ровно через тридцать четыре часа после разговора с Волкодавом я сидел в кресле 'боинга', жадно прильнув к иллюминатору.
Под крылом авиалайнера блистал пронзительной синью океан, а на коленях лежали журналы с яркими обложками, которые я купил в парижском аэропорту.
Шоколадная стюардесса предлагала вино, закуски и кофе.
Сидевшая рядом девица, по внешнему облику скандинавка, глазела на меня, словно на сдобную булочку. И как бы невзначай демонстрировала великолепное, ничем не прикрытое, молочно-белое бедро.
Где-то сзади плакал ребенок, кто-то смеялся, ровно гудели моторы…
Словом, вокруг меня царила атмосфера умиротворенности, приправленная острым соусом из подспудной опаски, типичной для пассажиров, путешествующих по воздуху.
Все было как обычно…
И только я не находил себе места от элементарного страха.
Нет, я не боялся высоты.
Я боялся, что опоздаю, и Тимоха опять сбежит и затаится в какой-то норе, чтобы когда- нибудь нанести мне и моей семье смертельный удар из-за угла.
