получилось… Но я не могу спокойно смотреть, когда оскорбляют мою даму. Хамство не терплю в любом виде.
– Спасибо тебе.
– За что? – спросил я удивленно.
Глаза Ксаны горели как два фонарика. Она была сильно взволнована.
– За то, что защитил меня. В наше время настоящих кавалеров днем с огнем не сыщешь. Между прочим, ты первый, кто не дал меня в обиду. Но лучше бы ты с ним не связывался…
– Он что, шибко большой бугор? – Я пренебрежительно ухмыльнулся.
– Это же Фрол!
– Да ну!? – Я изобразил испуг. – Мамыньки, чевой-то будеть…
– Ты не шути. Фрол – бандюга. У него есть целая банда.
– Ну и знакомые у тебя… То мафиозный директор рынка, то бандитский пахан… Еще тот контингент. А ты, случаем, не Мурка? – Я доброжелательно ухмыльнулся.
– Вон как ты хорошо обо мне думаешь… – Ксана сделала вид, что обиделась.
Я рывком встал со своего кресла, подошел к девушке, и заключил ее в объятия. Наш поцелуй длился, по-моему, целую вечность. Ксана вдруг стала нежной и податливой, а от ее крепкого упругого тела начал исходить жар, который испепелил во мне остатки благоразумия.
Я подхватил ее на руки, отнес на диван и…
И тут подал голос дверной звонок. Ксана подхватилась, как ошпаренная. Я мельком бросил взгляд на часы – половина двенадцатого. Кто бы это мог быть? Неужели соседка пришла попросить соли?
– Не знаю, – шепотом ответила Ксана на мой безмолвный вопрос, который прозвучал бы примерно так: «Какая сволочь нарушила нам кайф!?».
Звонок не унимался. Кому-то очень хотелось побыстрее зайти внутрь квартиры.
А что если это прежний бой-френд Ксаны, который вдруг вспомнил, как ему было с ней хорошо? И теперь он рвется еще раз вступить в одну и ту же реку. Наверное, перебрал маленько…
Такие моменты бывали и у меня. Ничего странного. Иногда одиночество так достает, что хоть волком вой.
– Надо открывать, – сказал я, решительно направляясь к двери. – Позволь послужить тебе в качестве швейцара.
– Нет! – Ксана схватила меня за руку. – Я сама. Побудь в комнате.
– Лады… Только будь поосторожней.
– Буду…
Она вышла в прихожую и закрыла за собой дверь. Я окинул быстрым взглядом комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия и схватил бронзовую статуэтку древней гречанки (наверное, какой-то богини) в окружении разных зверушек. Она стояла на высокой подставке в углу комнаты, у входа. Поначалу я как-то не заметил ее.
Я насторожил уши. Сначала в прихожей было тихо, а затем послышался удивленный возглас Ксаны. Звякнула цепочка, щелкнул в пазах засов, и я услышал взволнованные женские голоса. Похоже, я не ошибся – к нам пожаловала соседка Ксаны.
Наверное, пришла за помощью, чтобы урезонить пьяного мужа-буяна, подумал я, расслабляясь. Ситуация стандартная и чисто российская. В Америке побитая жена уже вызвала бы наряд полиции, а у нас главная надежда на общественность.
И то верно; а ну как кормильца посадят? Где другого найдешь?
Это только в американских фильмах жена выгоняет на улицу вполне приличного, но не очень успешного по жизни мужа, не дает ему встречаться с тремя пацанами мал-мала- меньше, и быстренько находит отверженному замену – благородного рыцаря, который начинает любить ее детей больше, чем их отец.
Бред!
Нонче нормальные мужики исчезаю быстрее, чем животные, занесенные в «Красную книгу». Даже в странах развитой демократии и сплошного капитализма. К тому же на Руси издревле бытует мнение: ежели муж бьет, значит, сильно любит.
Я водрузил статуэтку на место и быстренько шмыгнул в кресло. Судя по приближающимся голосам, Ксана решила познакомить меня со своей соседкой; наверное, чтобы я оказал ей содействие в укрощении бодливого мужичка.
Что значит репутация… Все-таки не зря я начистил хлебальник козырному Флору. Теперь точно буду у Ксаны в фаворе. И никаких соперников!
Я горделиво расправил плечи.
Дверь отворилась и в комнату вошла девушка (нет, скорее состоятельная женщина, если судить по дорогой одежде и навешанным на ней золотым цацкам) с каким-то потухшим – я бы даже сказал потусторонним – взглядом.
Я вежливо поднялся на ровные ноги в ожидании, что меня представят, и мы обменяемся обычными в таких случаях любезностями, но, на мое удивление, нежданная гостья лишь
