Но со временем он эту блажь выкинул из головы и обихода, и продолжал смолить сигареты, иногда самые дешевые, – в те дни, когда мы перебивались разными мелкими делишками, за которые нам и платили соответственно. А трубку Серега держал на рабочем столе в основном для понта.
Лишь когда приходил какой-нибудь состоятельный клиент, Плат начинал дымить трубкой, как паровоз, напуская на себя трагическую задумчивость и сострадание. Ему казалось, что таким образом он влезет поглубже не только в душу, но и в карман клиента.
Иногда его «театр» срабатывал…
– Что именно? – спросил я, стараясь не встречаться взглядом с Маркузиком, который уже оправился от удивления и смотрел на меня с подозрением.
Похоже, он каким-то макаром уже вычислил, что я поведал им не всю историю. И теперь пытался додумать, что я утаил.
– Помнится, ты говорил, что она ездит на «мерседесе» в сопровождении охраны. Не так ли?
– Так. Крутая девка.
– Ну, про то, каким образом ей удалось приобрести так быстро большую крутизну, разговор сейчас не идет. Как на меня, по здравому размышлению, это совершенно невероятная история.
– Ты что, не веришь мне!?
– Конечно, верю. И не становись в позу. Тут все свои. Но тогда объясни мне, почему она (поздним вечером!) приехала в бар и уехала оттуда на такси, а не в «мерсе» с личным водителем и охраной?
– Может, у ее обслуги вчера был короткий день, – пробурчал я в смущении.
До этого я как-то не додумался. Хотя мог бы. Но черепушка не туда сварила. А Плат – голова… Ишь как лихо завернул.
– Говоришь и сам себе не веришь, – парировал Плат. – Судя по тому, что ты рассказал, ее должны обслуживать круглосуточно. И вообще, дама такого высокого полета никогда не опустится до бордюрного уровня, на котором удобно ловить такси или левака.
– Не знаю, не уверен… – ответил я растерянно. – Мужик, возможно, и не опустится. А бабы на все способны. Особенно если хотят закадрить клеевого пацана. Они по жизни авантюристки. Вспомни Еву, которая прикормила Адама яблоком. Ведь знала же, что будет им от Бога кырдык. А все равно не удержалась от соблазна вкусить запретный плод. Сама получила по рогам и мужика подставила.
– В данном случае Библия не аргумент. Или я неправ?
– Прав, – буркнул я. – Для ее положения это неестественно. И все же объяснимо.
– Объяснить можно все, что угодно. Была бы фантазия. Это первое. Второе – тот мужик, которого ты назвал иностранцем. Должен сказать, что в его иностранное происхождении я не верю. Тебе показалось.
– Гад буду, кент из-за бугра! Я же не вчерашний, не только что из колыбели. Он и ходит не так, как мы с тобой. У него был сильный мандраж.
– Ясное дело, наши парни ничего не боятся… – Серега скептически ухмыльнулся. – Мандраж для них незнакомое понятие. Может, он женатик и опасался, что его засекут в компании этой козырной дамочки. Потому и выбрал такое место для рандеву. Я уверен, что ты ошибся.
– В каком случае?
– Естественно, в первом. Дама в «мерсе», которую ты вычислил возле бывшего проектного института, никакая не Дженнифер. Они просто похожи. Ведь ты не видел ее вблизи. Как по мне, так издали девушек можно различить только по ногам. У одной они тонкие, у другой – чересчур полные, у третьей – кривые, а четвертая вообще ходит вразвалку, как матрос дальнего плавания.
– Не утрируй.
Плат продолжал, оставил мое замечание без комментариев:
– В баре была Дженнифер. Тут я с тобой в принципе согласен. Тем более, что ты имел возможность посмотреть ее в действии и даже смог подержать ее за ручку. Здесь все укладывается в наши предположения, как патроны в обойму. Не исключено, что ты прав и насчет иностранца. Может быть, это так и есть. Но почему она скрывается? Почему притемнила, что не знает русского языка? Какую она ведет игру? И в какой плоскости находится эта игра – в бытовой, или гораздо круче, там, где начинаются государственные интересы?
– И все равно, возле проектного института была именно Дженнифер! Ты не сможешь меня переубедить. Я видел ее собственными глазами. А они еще меня не подводили.
– Предположим, что так оно и есть. Тогда выходит, что эта американская невеста обладает способностью раздваиваться. То она изображает из себя дамочку а ля затраханная курва из московской Рублевки, то играет роль романтической обаяшки, назначая встречу своему бахарю в заведении с весьма сомнительной репутацией.
– Кончай уничижать мой любимый бар, – сказал я с вызовом. – Когда я несколько раз угощал тебя в «Шаловливых ручках» за свой счет, ты почему-то об этом не говорил. Тогда для тебя и бар был на высоте, и девки что надо, и выпивка с закуской нравились.
– Извини. Это я к слову. Но согласись, что по сравнению с центровыми заведениями подобного рода твой местечковый бар сильно проигрывает.
