графину, и теперь желали, как я понял, зрелищ.
Нужно сказать, что некоторые мои надежды не оправдались. Я страстно желал, чтобы из охраны во время «переговоров» при мне остались только два моих конвоира.
Несмотря на внушительные габариты, эти быки туго соображали, были плохо подготовлены (это я определил сразу; в этом деле я собаку съел) и главное, показались мне слишком самоуверенными.
А это очень большой минус. Иногда даже малявка может преподнести неприятный сюрприз, а уж человек наподобие меня, с навыками убийцы, – и подавно.
Но мне снова не повезло. Возле летнего павильона околачивались еще три парня, и все со стволами (двое присматривали за мангалом, а третий находился возле стола).
Блин! До чего же умирать не хочется…
– Так, так… – Эти слова изрек, глядя на меня, старший из двух господ, крепко сбитый мужик с небольшим животиком и квадратным лицом. – Вот мы какие…
– Здравствуйте, уважаемые. – Я чинно склонил голову.
– Ишь ты! – деланно восхитился квадратнолицый. – Вежливый… Может, пригласим его за стол, а, Георгий Иванович? На шашлыки. Вполне приличный парнишка.
– Как пожелаете, Павел Иустинович, как пожелаете… – Георгий Иванович задумчиво обсасывал сахар с лимонной дольки.
Павел Иустинович Курамшин! Значит, меня прихватили парни «Альянса». Ой-ей… Почему-то мороз по коже побежал…
– Но прежде он нам сказочку расскажет, – все так же благодушно продолжал Курамшин. – Поначалу все они врут безбожно. А все потому, что плохо воспитаны.
– Плохо, Павел Иустинович, плохо, – закивал Георгий Иванович.
Этот был, как на меня, чересчур сухощав. Похоже, он сидел на какой-нибудь диете. Возможно, на так называемой «кремлевской», держать которую могут только богачи, потому что в перечень разрешенных к употреблению продуктов в основном входит мясо, ценные сорта рыбы и еще ряд дорогих деликатесов, неподъемных для кошелька простого гражданина.
А еще я заметил, что дражайший Георгий Иванович делал подтяжку лица. На фоне худой морщинистой шеи оно казалось удивительно молодым и кукольным. Так раньше варганили портреты членов политбюро центрального комитета компартии.
Старые пердуны, из которых на ходу сыпался песок, благодаря ретуши, получались лет на тридцать моложе…
Не исключено, что Георгий Иванович в недалеком прошлом тоже принадлежал к касте избранных – был вторым или третьим секретарем какого-нибудь обкома или горкома партии. Теперь уже такие, как он, – последние из могикан, но за власть они цепляются как черт за грешную душу.
А еще больше им нравятся денежки.
Советская власть, конечно, позволяла воровать своим выдвиженцам, но в разумных пределах. То ли дело нынешняя – бери, сколько утянешь. А если сам не сможешь все проглотить, то облагодетельствуй свою семью и прочих прихлебателей.
Главное, соблюсти некие чиновничьи приличия и чин.
Воровать и брать взятки не по чину уголовно наказуемо. Эта статья записана в Уголовном кодексе между строчек – если хорошо в него вчитаться. И наверное, еще основателем Страны Советов Ульяновым-Лениным, который, сидя в тюряге, писал невидимыми чернилами, в качестве которых использовал обычное молоко.
– Я бы и соврал, так не знаю, в чем моя вина. – Я старательно шарил под простака, наивного и немного испуганного. – Меня схватили на дороге, надели наручники… Будто я бандит какой-то. Я ехал по своим делам… всего лишь.
– Да? – Курамшин откровенно веселился. – Это же надо так… Ошибочка вышла, граждане. Трагическая случайность. Человек ни в чем не виноват. Что ж вы его так, а, Макс? – С этим вопросом он обратился к парню, которые стоял за его спиной.
В нем я узнал одного из тех, кто захомутал меня на лесной дороге. Похоже, он был начальником охраны или главным телохранителем Курамшина, потому что остальные парни относились к нему с почтением.
Макс молча передал Курамшину большой конверт и снова занял свое место. Ну просто тебе цепной пес. Чувствуется выучка…
Серые холодные глаза Макса сторожили каждое мое движение, несмотря на то, что мои руки по-прежнему были скованы наручниками.
Курамшин высыпал на стол десятка два фотографий. На одной из них я успел заметить и себя. Я как раз садился в «фольксваген», припаркованный возле бутика. Даже бутылка виски попала в кадр.
Я невольно восхитился – вот это оперативность! Когда же они успели фотки напечатать? Выходит, за нами все время следили, притом с фотоаппаратом в руках. Эх, Михеич… Какой же ты после этого спец?
Интересно, где и когда мы прокололись? Ведь все было, вроде, в ажуре.
Да, Михеич, кажись, против нас работала наружка посильнее, нежели та, в которой ты получил свои майорские погоны… Неужто бывшие гэбисты?
Тогда дело совсем худо. «Контора» хорошо учила своих сотрудников. И оснащены они
