В кухню я заходить не стал. Ночное приключение напрочь вышибло из мозгов хмель, а что касается еды, то я был сыт по горло от той пакости, которую Лана подсыпала в кофе. Мой желудок до сих пор был не на месте, ворочался и урчал, словно живое существо.
Единственное, что я сделал, когда разделся, так это распотрошил аптечку в ванной комнате и проглотил с на всякий случай десяток таблеток активированного угля – весь неприкосновенный запас.
К сожалению, я оказался не готов к тому, что меня, ныне простого обывателя, кто-то захочет отравить, а потому не обзавелся более действенными препаратами. В свободной продаже этих чудодейственных таблеток не было, но я знал, где их можно достать.
В спальне было темно и тихо. Предвкушая желанную встречу с мягкой подушкой, я зевнул и…
И невольно закрыл глаза, ослепленный ярким светом включенной люстры. А когда опомнился от этой неожиданности и восстановил нормальное зрение, то первым объектом, который я увидел, было пунцовое от гнева лицо моей жены.
– Негодяй… Изменщик…
Каролина шипела, как рассерженная гусыня.
– Убью! – вскричала она и швырнула мне в голову какой-то предмет.
Ошеломленный таким неистовым напором, я едва увернулся. Ударившись о стену позади меня, предмет брызнул во все стороны осколками. Только теперь я понял, что Каролина запустила в меня тяжелой керамической вазой.
– Ты что, пьяна!? – спросил я с опаской.
Я уже довольно хорошо знал непростой норов моей дражайшей половины. Она была способна на самые отчаянные поступки. У нее внутри постоянно вибрировала авантюристическая жилка, из-за чего Каролина была непредсказуема и опасна, словно граната с выдернутой чекой.
– Это я пьяна!? Кобель чертов!
– Не кричи, соседей разбудишь, – сказал я сдержанно.
Я смотрел на нее и едва сдерживался, чтобы не ухмыльнуться.
Заело все-таки… А не хрен с квадратными чуваками якшаться, подруга жизни. У меня тоже есть своя гордость, несмотря на то, что я почти альфонс.
– Пусть все знают, какая сволочь у меня муж! – бушевала заведенная Каролина.
– Нет, ты не пьяная. Прости, я ошибся. Ты наелась белены.
Мое лицо приняло угрюмый вид, а глаза – я на это очень надеялся – опасно блеснули. Я ведь тоже был не подарок. И когда на меня так наезжают, всегда могу дать отпор.
Каролина знала об этом. И тем не менее, продолжала буйствовать.
– Стоп! – Я предостерегающе поднял руку, поймав ее на короткой паузе. – Для начала объясни, пожалуйста, по какой причине я впал в такую немилость?
– Он не знает… Ха! Прикидывается ангелом. Пыль с крылышек стряхни, образец невинности.
– И все равно я ничего не понимаю. У тебя есть какие-то претензии ко мне?
– Может, изложить их в письменном виде? – язвительно спросила она.
– Это было бы желательно. Завтра, на свежую голову…
– Нет, сейчас!
– Ладно, валяй, – согласился я устало. – Только в темпе.
Лишь теперь я понял, что выжат словно лимон. Наступил откат, и мне нужно было поспать хотя бы час.
Притом немедленно.
Да, дружище, ты уже не тот Иво, который мог сидеть в засаде сутки, не сомкнув глаз ни на минуту. Годы берут свое. Годы и праздная жизнь.
– Ты считаешь, что я не видела, с кем ты ушел? – воинственно спросила Каролина.
– Не придумывай того, чего не было на самом деле. Я поскучал часа два в гордом одиночестве (тебе ведт было не до меня), затем мне все наскучило и я, чтобы не травмировать своим видом окружающих, потихоньку слинял. Один.
– Врешь! Не один, а с какой-то стервой. Вы вышли порознь, но уехали в одной машине. Ты думаешь, что я дура и мне можно запросто навешать лапши на уши? Дудки! Я все видела!
– Каро, ты за мной следила!?
Я изобразил удивление и негодование.
– А хотя бы и так.
– Но это же не этично!
– Он будет учить меня этике… – Каролина подбоченилась. – А твои шуры-муры с чужой женщиной – это этично!?
– Шуры-муры… – Я пожал плечами. – Бред… Она просто подвезла меня.
– Ну, наглец… Подвезла… Лжешь! Ты не имел права так поступать. Я тебе жена или нет!?
– Жена. А разве я когда-нибудь утверждал обратное?
– Да! Вчера… вместе с той рыжей грудастой стервой, которая тебя 'подвезла'. Далеко ли? Наверное, до своей постели. И как она тебе, ничего?
– Нормально, – буркнул я, делая вид, что сильно обиделся за навет. – Не буйная. А для меня это главное.
– Он, видите ли, имеет наглость шутить…
Каролина, которая как будто немного успокоилась, опять побагровела от гнева.
– А ты хочешь, чтобы я упал перед тобой на колени и слезно просил прощения? Так ведь не за что. Честное слово.
Я и впрямь не кривил душой. Увы, с Ланой у меня получился полный облом. И даже нечто более значительное, чем примитивный 'от ворот – поворот'. Так что моя совесть не требовала чистящих средств.
– Но ты с ней ушел, ушел, ушел!..
– Допустим.
– Не допустим, а точно!
– Допустим, точно.
– Гад! Ну, гад… – У Каролины не хватило слов; она едва не задохнулась от гнева. – И после этого ты осмелился прийти сюда… сюда…
Ее переклинило. Я продолжил ее мысль, но на свой лад:
– Сюда, в эту юдоль любви, спокойствия и благополучия. – Я принял театральную позу. – Где ты посеял свои домашние тапочки, Отелло!?
Каролина на некоторое время онемела от моего нахальства. Я решил воспользоваться моментом, чтобы перехватить инициативу. То есть, провести встречный бой.
– Кстати, я не знал, что тебе нравятся толстяки, – сказал я с нехорошей ухмылкой. – Как ты его обхаживала…
Наверное, он горячий мужчина, не чета мне.
– Что ты несешь!? Какие толстяки?
– Не какие, а какой. Тот самый, который на презентации тискал тебя как резиновую грушу. А потом повел в номера.
Каролина онемела. Она растерялась и не знала, что ей делать – продолжать скандал, обвиняя меня во всех смертных грехах, или начать оправдываться. Собственно говоря, на такую реакцию я и рассчитывал.
– Вот видишь, милочка, никому не нравится правда, – продолжил я со снисходительной улыбкой. – Молчишь?
