корыта, доставившего Джоанну в Стамбул.
Этих козлов я вычислил сразу, едва глянув на их мафиозные рожи – узкие дегенеративные лбы, жесткие короткие волосы, у одного, пониже и пошире в плечах, сломанные ушные раковины борца, а второй, бледный и несколько вялый, пугал окружающих шрамом через левую щеку, отсекающим кончик носа.
Конечно же они могли быть только 'гориллами', солдатами мафии.
Но я как-то не связал их вояж в Турцию с приездом курьера, тем более что, едва ступив на земную твердь, они поторопились нанять такси и исчезли с глаз. Мало ли какие дела могут быть у людей такой весьма специфической 'специальности' на этих задворках цивилизованного мира.
Значит, я ошибся. Похоже, просто недооценил их квалификацию. Опыт – большое дело… Ну что же, сыграем партейку, коллеги. Подкрепим теорию практикой.
– Улыбайся, дорогуша. Ну! Вот так, чудненько… Щебечи мне на ушко… какая разница что? А теперь сюда. Без спешки! Хорошо, хорошо… Джо.
Облюбованный мною проходной двор имел три выхода на разные улицы. Его я присмотрел давнымдавно, еще в качестве 'рашен туриста'. На всякий случай.
Сегодня я имел право сказать себе – я так и знал. О'кей, мистер Волкодав!
– Зайчик… пардон, миссис – или мисс? – Джо…
– Мисс! – вздернув носик, отрезала Джоанна.
– Не смотрите на меня так, будто я посягаю на вашу девственность. Я всего лишь прошу взять ключи от машины – она стоит вон там, за углом. Номер?
Я назвал номер и марку.
– Прогрейте мотор и не глушите его, пока я не окажусь на месте водителя. Только не надо трусить. – Еще чего! Не слишком долго задерживайтесь, мистер Олаф.
Она неожиданно мягкой кошачьей походкой поторопилась в мрачный зев щербатой арки.
'Не задержусь', бодро подумал я и спрятался за выступ в стене – осторожные шаги наших 'поводырей' уже звучали чересчур близко.
И на старуху бывает проруха. Это избитое изречение неизвестного умника (по крайней мере – мне неизвестного) оказалось самым подходящим к описанию той ситуации, в которую я попал благодаря излишней самоуверенности.
Правда, я не хотел их шарашить под корень, только немного 'усыпить', а потому несколько придержал руку.
И получил, как последний фраер.
Тот самый полусонный итальяшка со шрамом на щеке оказался на диво проворным. Едва я коротким боковым ударом завалил широкоплечего борца, как бледный мафиози великолепно отработанным приемом заставил меня порхать в воздухе подбитой птичкой.
К сожалению, полет был очень недолгим, и я едва успел сгруппироваться, чтобы не воткнуться мордой в брусчатку.
Когда я, морщась от боли, поднялся на ноги, итальянец уже достал наваху и приготовился сделать в моей шкуре по меньшей мере на две-три дырки больше, чем меня наградила природа.
– Напрасно ты это делаешь, парень, – кивком указал я на грозное оружие испанских кабальеро. – Джентльмены так не поступают.
Нет, воистину у итальянских мафиози нет ни капли благородства! Невозмутимо выслушав мое замечание, бледнолицый урод сделал молниеносный выпад, и я с трудом увернулся от мастерски выполненного заковыристого приема, который, несмотря на весьма солидную подготовку в этом вопросе, мне не был знаком.
– Моб твою ять! – выругался я по-русски. – Вон ты как, говнюк хренов. Ну держись, чучело ушастое…
На этот раз я уже себя не сдерживал. Мне кажется, итальяшка так и не успел понять, почему вдруг задеревенела рука с навахой, а сердце неожиданно дало сбой, будто кто-то изнутри перекрыл кран аорты.
Глаза бледнолицего остекленели, и он осел на землю, как проколотый воздушный шарик.
Осмотревшись, я поторопился к Джоанне. Мне было совсем не жаль итальянца, душа которого в этот момент плавно махала крылышками в земном эфире, приближаясь к вратам ада.
Нельзя сказать, что я сейчас чувствовал радость или удовлетворение от мастерски выполненной ликвидации. Это обычная моя работа и даже не в экстремальных условиях.
В свое время, когда из меня, наивного, неуклюжего щенка, делали злобного и кровожадного пса-убийцу – в самом начале, – я не мог ни спать нормально, ни есть.
И тогда мой наставник, бывалый-перебывалый диверсант, человек-тень, фантом, участник огромного количества спецопераций почти во всех странах мира, своего рода легендарная личность в сверхзамкнутом мирке рыцарей плаща и кинжала, повел меня в анатомичку одного из закрытых медицинских учреждений…
Когда спустя два, три… а может, и все семь часов я вышел оттуда на свет ясный, то был близок к умопомешательству. И только стакан спирта, влитый едва не насильно в мою глотку наставником, вернул мне способность что-либо соображать.
'Я хочу, чтобы ты понял смысл нашей профессии, – эти его слова каленым железом вонзались в мой мозг, чтобы запомниться на всю оставшуюся жизнь. – Мы как те хирурги, которых ты видел в анатомичке. С одной лишь разницей: они отсекают злокачественные образования в человеке, а мы уничтожаем самого индивидуума, являющегося раковой опухолью на теле человечества. Но чтобы достичь высокого профессионализма, нужно много тренироваться, как врачи из анатомички; их вовсе не смущает то зрелище, что ты наблюдал, и не выворачивает наизнанку при виде крови, потому как высшая цель оправдывает средства к ее достижению. Возможно, в нашем случае этот тезис и несколько спорный, но, увы, весьма действенный и часто применяющийся. Человеческую природу не переделаешь, и не нам об этом судить…'
Больше на эту тему разговоров мы с ним не вели, а мой сон и аппетит из бунтовщиков вскоре превратились в верных и благонадежных слуг…
Джоанна сидела на мягкой подушке кресла как на иголках. Я плюхнулся рядом и тут же, не говоря ни слова, включил скорость.
Мой 'мерс' взревел голодным тигром и рванул с места сразу под сто километров. – Ну?! Это был не вопрос, а крик ее души. – Все о'кей, киска… Мне почему-то не хотелось вдаваться в подробности моего небольшого приключения.
– Что значит – о'кей?! – взвилась Джоанна, будто ей кто-то воткнул гвоздь в мягкое место. – И я вам не киска! Киска, зайчик… бр-р! Вы просто невоспитанны, мистер… Олаф.
– Это есть… – благодушно согласился я и проворчал себе под нос, ухмыляясь: – Знала бы ты, дурочка, где я воспитывался и кто был моим наставником…
– Где 'хвост'?
– Я его намотал на… в общем, у нас пока все чисто. Едем в гостиницу.
Джоанна злобно зыркнула на меня и демонстративно отвернулась.
За стеклами 'мерседеса' мелькали обветшалые дома… черт бы их побрал! – орали лоточники, предлагая залежалый товар, лаяли бездомные псы, в крохотных кофейнях спорили и ругались завсегдатаи… в общем, кругом одни турецкоподданные.
Да что взрослые! Дети – и те турки.
Надоело… Домой бы сгонять, хоть на часок…
Эх!..
