– Кто спорит… – Глеб улыбнулся. – Каменные основания могил, способ укладки камней, известь, которой засыпали покойников и которая хорошо просматривается даже в старых в раскопах – все это подтверждает твою версию. Но!..
Он многозначительно поднял указательный палец вверх.
– Ты заметил, – продолжил он, – что гранитные камни на ступеньках – те, которые кто- то выковырял – не речная галька и голыши, а добыты в карьере и грубо отесаны. Мало того, они откуда-то привезены, потому что скальные обрывы холма природа сложила из некрепкого песчаника, малопригодного для дорожного строительства.
– Резонно…
Николай Данилович ненадолго задумался. Затем сказал:
– Получается, что сначала были насыпаны могилы, а затем, спустя тысячелетие, к ним проложили дорогу и сделали лестницу. С какой стати? Не думаю, что захороненные в могилах люди могли до такой степени заинтересовать средневековых богатеев, чтобы они решились вбухать кучу денег в заведомо неприбыльное предприятие.
– Верно. Согласен. Возможно, три кургана не были местом поклонения тех, кто делал террасы. Но могли быть таковым для строителей дороги – той ее части, которая имеет покрытие из речной гальки и голышей.
Интересно, зачем они ее сделали?
– Зачем? – как эхо повторил отец.
– На такие расходы могли пойти только ради чего-то очень серьезного, скорее всего, имеющего большое религиозное значение. Что касается могил, то они послужили лишь подтверждением святости самого холма. Поэтому, я считаю, что Три Могилы – это культовое место людей, живших в средние века. Возможно, здесь собирались какие-нибудь раскольники или сектанты. Такова моя версия.
– Она имеет право на существование. Если бы не одно «но»…
Николай Данилович умолк, загадочно улыбнулся и начал раскуривать трубку. Обычно он почти курил, в особенности импортные сигареты, которые считал капиталистической отравой. Но раз или два в день Тихомиров-старший доставал расшитый бисером кисет, доставшийся ему по наследству, и набивал трубку норвежским «капитанским» табаком с умопомрачительным запахом.
Глеб тоже не имел такой дурной привычки, однако запах отцовского табака ему нравился. Он напоминал ему детство, когда клан Тихомировых собирался при свечах за вечерним чаем на веранде небольшой дачки, и убеленные сединами кладоискатели начинали свои бесконечные рассказы о найденных и ненайденных сокровищах, о разных приключениях, и о том, как охранить себя от нечистой силы, которая всегда присутствует там, где лежат древние раритеты и золотые монеты.
– Батя, не темни! – разозлился Глеб. – Вижу, ты опять сел на своего любимого конька. Везде тебе чудятся тайны мадридского двора. Не напускай туману, выкладывай, что ты там еще заметил.
– Молодо – зелено… Я тебе говорил, что в нашем деле всегда нужно идти от частностей к общему. А ты действуешь наоборот. Посмотри вон на тот валун.
Николай Данилович ткнул пальцем в сторону камня почти правильной кубической формы. Он находился на небольшой возвышенности, порос мхом и жесткой, как щетина, низкорослой травой, и был скрыт от глаз наблюдателей терновником. На фоне неба виднелась только его верхушка, плоская, как стол.
– Смотрю… Ну и что? Камень явно обработан. Это и ежу понятно. Он не привозной – такую глыбу и при современном развитии техники не так просто затащить на верхотуру. Значит, его вырубили из местного песчаника. Зачем это сделано? Поди, знай…
– И это говорит дипломированный археолог…
Отец сокрушенно покачал головой.
– Зря я столько денег вбухал в твою учебу, зря, – сказал с деланным сожалением.
– За это на старости лет я буду кормить тебя с ложечки манной кашей, – парировал Глеб.
– Как же, от вас, молодых, дождешься… – буркнул отец с деланной обреченностью. – Ладно, не буду тебя интриговать. Давай подойдем к камню поближе.
Изрядно оцарапавшись, они пролезли сквозь терновник, поднялись на возвышенность, и очутились возле каменной глыбы, которая была им по пояс. Только теперь Глеб заметил, что в центре камня выдолблено сферическое углубление, а на его сторонах высечены какие- то знаки. Их почти не было видно из-за мхов, но юноша, раззадоренный отцом, замечал любые мелочи, на которые раньше мог просто не обратить внимания.
– Болван! – Глеб стукнул себя кулаком по лбу. – Ты прав, батя, – учить осла грамоте, только время и деньги зря тратить. Это же надо – не заметить очевидное. Но как ты догадался, что это жертвенник?
– Ну, начет осла ты маленько загнул. А я тогда кто, мул?
Отец коротко хохотнул.
– Что касается жертвенника, – сказал он, снова став серьезным, – то у меня была уверенность, что он обязательно должен быть здесь. Этот камень стоит посредине обширной площадки, которая некогда была огорожена невысоким заборчиком. Потом сам посмотришь. Визуально заметить ограждение трудно, теперь на его месте лишь цепь бугорков, образующих квадратный периметр.
– Значит, ты был прав, определив Три Могилы как старинное капище, – молвил Глеб.
– Да. По крайней мере, многое говорит в пользу моей версии.
– Например, жертвенник… – подсказал Глеб с невинным видом.
– И жертвенник тоже. Тебе ведь известно, что после крещения Руси всех волхвов и жрецов вырубили под корень во время восстаний в десятом и одиннадцатом веках.
– А дорога?
– Хочешь сказать, что в конце первого тысячелетия нашей эры люди не умели обтесывать гранит? Ты знаешь, что это не так. Но чтобы проверить истинный возраст булыжников, нужны лабораторные исследования. Твои выводы не более чем вольная трактовка фактов.
– Сдаюсь…
Смеясь, Глеб поднял руки вверх.
– Логика у тебя, батя, железная. Итак, Три Могилы – древнее капище. На этом можно подвести черту в нашем споре.
– Несомненно. Кому тут поклонялись, с налета сказать трудно. Но, надеюсь, в процессе наших поисков мы найдем какие-нибудь зацепки и определим время постройки капища с большей точностью.
– Будем считать, что зацепки уже найдены.
– Не понял… Когда и кем?
– Найдены прямо сейчас, мной. Посмотри сюда…
Глеб начал осторожно очищать от мха одну из граней куба. Он боялся, что на выветрившемся песчанике рисунки начнут осыпаться. Но они устояли – слишком тщательно и глубоко их вырубили. Похоже, здесь поработал хороший мастер, потому что линии рисунков были четкими, а окружности – правильными.
– Что это? – внезапно охрипшим голосом спросил Николай Данилович.
– Опровержение твоей версии, – с победными нотками в голосе ответил Глеб. – На этой грани высечена так называемая «звезда магов». У нее семь лучей, каждый из них соответствует дню недели. Вершина каждого луча обозначена символом одной из планет
