согласно халдейскому ряду, а линии, образующие лучи (начиная с Сатурна – субботы), показывают порядок управления днями. Символы поистерлись, но вот понедельник – полумесяц, воскресенье – круг с точкой посредине, пятница – круг с опрокинутым крестом…
– Да-а, уел ты меня…
Николай Данилович потрепал Глеба за вихры.
– Признаю – я ошибался. Выходит, что здесь не древнее капище, а место сборища средневековых магов высокого ранга, если судить по затратам, которые были произведены на оборудование этой возвышенности.
– Ну, насчет того, что ты ошибся, я не уверен, – сказал Глеб. – Когда-то здесь и впрямь могло быть капище. Похоже, холм обладает большой энергетикой. (Да не похоже, а точно – вспомни, как ведет себя мой металлоискатель). Культовые сооружения древности почти всегда ставились в таких местах. Что касается магов, то здесь у меня есть сомнения.
– Сомнения – движитель науки, – улыбнулся Николай Данилович. – И что тебя не устраивает в этой версии?
– Маги здесь отродясь не водились. Даже в те времена, когда эти земли принадлежали Великому княжеству Литовскому. И Ягайло, и Витовт, и князь Казимир на дух не переносили ни идолопоклонников, ни магов. Они изничтожали их огнем и мечом.
– Возможно. Но как, все-таки, объяснить присутствие алтаря-жертвенника?
– Можно только предполагать…
Глеб внимательно осматривал верхнюю часть жертвенника.
– Момент… – Он вырвал пучок травы и начал протирать камень сверху.
Свежая трава окрасила желтоватый песчаник в зеленый цвет, и кладоискатели неожиданно увидели, как вокруг сферического углубления начали проявляться светлые линии – мелкие углубления, процарапанные чем-то острым. Постепенно они превратились в рисунки, и перед Тихомировыми появились изображения каких-то демонических существ.
– Бр-р-р… – Глеб невольно вздрогнул. – Какие уроды… Эти твари словно сошли с экрана американского фильма ужасов.
– Кажется, я догадываюсь, кто тут обретался… – задумчиво сказал Николай Данилович. – Скорее всего, это место сборищ секты средневековых сатанистов.
– Неужели они и тогда были? – удивился Глеб.
– Они всегда были. Только в разных обличьях. Некоторые носили даже сутаны и выбривали тонзуры.
Маскировались.
– Разве их не преследовала инквизиция?
– Избирательно. Иезуиты – большие прагматики. Помнишь их девиз «Цель оправдывает средства»?
– Естественно. Мировые религии мы проходили галопом, всего несколько лекций, но про орден Игнатия
Лойолы я много чего читал.
– Если иезуитам что-то было нужно, они могли заключить союз даже с Люцифером. А возможности у них были большими. Не исключено, что дорога и алтарь – дело их рук.
– Но ведь это было опасно. Холм не спрячешь в рукав сутаны.
– Ты смотришь на местность глазами современного человека. Раньше здесь были непроходимые дремучие леса, полноводные река, бездонные топи. Я так думаю, дорогу проложили пленники, которых потом для сохранения тайны утопили.
– Зачем была нужна дорога в глуши, да еще вымощенная камнем? Хватило бы обычной тропы. И расходы гораздо меньше, и не так наглядно.
– Должен тебе сказать, что в молодости езда верхом на лошади – удовольствие, а в преклонные годы – сплошные мучения. Когда у тебя подагра или радикулит, сидеть в седле – пытка.
– Значит, сюда приезжали не только рядовые члены секты… – задумчиво сказал Глеб.
– Понятное дело. А чтобы дорогой не пользовалось малочисленное местное население, ее заколдовали.
– Батя, не чуди. – Глеб скептически ухмыльнулся. – Все это сказочки для простодушных, суеверия. Не забывай, что на дворе двадцать первый век.
– Я это помню. «Колдовство» заключалось в том, что любой ступивший на дорогу к месту шабаша сатанистов назад никогда не возвращался. Как это достигалось, надеюсь, тебе понятно.
– Конечно, – подтвердил Глеб. – В лесах возле дороги стояли секретные посты и всем любопытствующим делали секир башка. Так появилась легенда о нечистой силе, которая водится в районе Трех Могил. Поэтому народ боялся сюда даже нос сунуть.
– Верно.
– Однако, это не объясняет исчезновения многих наших коллег по ремеслу и экспедиции Академии наук уже в наше время. Если первых никто и не думал искать, то на поиск пропавших ученых были брошены даже военные. И ничего, ни единого следочка. Как это понимать?
– Не знаю, Глеб, не знаю…
Отец нахмурился.
– Я человек не суеверный, сынок, тебе это известно, но все равно нужно ухо держать востро. Если что-то пойдет не так, смотаем удочки как можно быстрее…
Глеб допил чай, с сожалением отставил в сторону пустую кружку, потянулся и посмотрел на звездное небо.
«Все, на сегодня баста. Никаких воспоминаний. Иначе не усну до утра. Пора на боковую», – подумал он и сказал об этом отцу.
Николай Данилович в этот момент заканчивал мыть посуду – сегодня была его очередь дежурить по кухне.
– Пора, – подтвердил и отец, с трудом сдерживая зевоту. – Настраивай свою «паутину».
Паутиной они называли систему растяжек, наподобие той, что применялась во время боевых действий в Чечне. Только вместо гранат Глеб подвесил колокольчики.
«Паутина», на которую пошло больше пятисот метров тонкой, но прочной лески, и полсотни колокольчиков окружала место, где стояла палатка. Поэтому незаметно подобраться к ним во время сна могли разве что комары. Но для них кладоискатели припасли специальную жидкость собственного изготовления. Стоило побрызгать вход в палатку, и кровососущие твари облетали ее десятой дорогой.
Когда над Тремя Могилами появился месяц, отец и сын уже спали. На холме царила удивительная тишина, которую не нарушали даже порывы ветра. Казалось, что воздушные струи обтекали возвышенность с двух сторон, словно она была кораблем-призраком, «Летучим Голландцем», и держала курс, воспарив над землей, на безграничный космический океан.
Патер Алоизий от неожиданности вздрогнул, когда перед ним выросла длинная тощая фигура нового послушника, брата Бенедикта, обладающего неестественно большим ястребиным носом. Он появился в монастыре полгода назад, и имел дурную привычку материализоваться из воздуха и растворяться прямо на глазах.
В принципе, ничего странного в этом не было. В коридорах и кельях монастыря царил
