– И каким образом тогда шпион связывается со своими хозяевами?
– Очень просто…
Теофраст принял эффектную позу и закончил свою мысль:
– С помощью голубиной почты!
– Но это исключается!
– В этом мире ничего невозможного нет. Уж поверь мне на слово. Но я хотел бы послушать твои доводы.
– За почтовыми голубями следит мой доверенный человек, птицы все на счету, так что пропажа хотя бы одной сразу станет мне известна. Нет, ты ошибаешься.
– Отнюдь. Разве в монастыре существует лишь одна голубятня?
– Это я как-то выпустил из виду… Не помню, не знаю…
Ротгер выглядел растерянным.
– Нужно проверить, – сказал с нотками превосходства в голосе Теофраст. – Я могу поклясться спасением своей души, что почтовые голуби есть еще где-то. Чердаков и разных укромных мест в монастыре хватает.
– Пойду, распоряжусь, чтобы эту дыру обыскали от подвалов до крыш! – подхватился Ротгер.
– А вот это как раз и не нужно делать, – остановил его алхимик.
– Почему?
– Поспешишь – людей насмешишь.
– Я не понимаю тебя…
– Твои дуболомы, конечно, могут найти тайную голубятню. Но прожженный хитрец, ее хозяин, уверен, минует все ловушки. И мы ничего никому не докажем. Разве что лишим его на некоторое время связи. А это для нас не играет никакой роли, потому что мы просто обязаны как можно скорее обезвредить преступную руку, готовую вонзить нам нож в спину.
– Что ты предлагаешь?
– У тебя есть хорошие стрелки из лука?
– Все мои кнехты стреляют отменно, – с вызовом ответил рыцарь. – Я немало потратил времени и сил, чтобы научить своих вассалов обращаться с луком и арбалетом так же легко и непринужденно, как они спят, едят и дышат. Зато теперь могу гордиться их успехами.
– Нужны настоящие специалисты, великие мастера этого дела, которые стреляют, как герой английских баллад разбойник Робин Гуд.
– И такие есть… пять-шесть человек.
– Пусть следят за воздухом. Днем и ночью, посменно. И чтобы тетива лука была натянута, стрела наготове, а в глазах должен светиться азарт. Понятно?
– Понятно. Я пообещаю им хорошую награду. Ты хочешь, чтобы они сбили почтового голубя, отправленного без моего ведома.
– Угадал. Пусть замечают, откуда он вылетит, и бьют без лишнего шума и не сразу, а когда голубь уйдет с поля зрения того, кто его выпустил. Нам нужно перехватывать сообщение шпиона, чтобы узнать, какое у него задание и что замыслили иезуиты или кто там его сюда заслал. Это важнее, нежели поимка самого шпиона.
– Хочешь оставить его на свободе, чтобы он по-прежнему делал свое черное дело? Ну, это уже чересчур…
– Кто предупрежден, тот вооружен. Это первое. И второе – кто может дать гарантии, что шпион только один? Если он из ордена иезуитов, то можно не сомневаться, что у этого мерзавца есть и глубоко законспирированный резерв – дублер, который начнет работать сразу же, как только мы схватим его товарища.
– Под пыткой он нам все расскажет, в том числе и про своего напарника.
– Считать врага глупее себя – большое заблуждение, брат Ротгер. Если их тут двое или даже трое, я уверен, что они не знают о существовании друг друга. Так что никакие пытки не помогут установить истину. Лучше держать действующего шпиона под контролем, по возможности не спуская с него глаз. Главное вычислить его.
– Да-а, голова ты, брат Теофраст…
– И еще одно – нужно поставить возле лаборатории надежную охрану из твоих кнехтов. Мой помощник здесь днюет и ночует, но одного его мало. Если иезуитам станет известно о чудесных свойствах чаши, они найдут способ, как ее умыкнуть. Уж поверь мне.
– Верю, – буркнул рыцарь. – Сделаем…
– Кстати, как там наш раненный?
Оба одновременно повернулись и посмотрели на топчан, который служил постелью для подмастерья.
– Дышит нормально, – с приятным удивлением отметил Ротгер.
– Это уже хорошо…
Парацельс встал и подошел к раненому.
– Чудо это или нет, – сказал он удивленно, – но у парнишки даже слабый румянец на щеках появился, несмотря на большую потерю крови.
– Значит, он будет жить? – с надеждой спросил рыцарь.
– Уверенно сказать не могу. Нужно время. Но должен отметить, что парень спит, а не просто в забытьи, характерном для такого ранения.
– Выходит, чаша все же обладает чудодейственными свойствами?
– Отчасти.
– Что значит – отчасти?
– Как бы тебе это объяснить, брат Ротгер…
Теофраст беспомощно пожевал губами, подыскивая нужные слова.
– Понимаешь, чашу нужно хотя бы раз в день подзаряжать, чтобы у нее появилась энергия. Состояние подзарядки сравнимо с действиями человека за обедом, которому надо есть и пить, чтобы двигаться и мыслить.
– И чем ты ее подзаряжаешь?
– Похоже, пришла пора, брат Ротгер, открыть тебе одну из самых больших тайн ордена Креста и
Розы. Клятву свято хранить тайну и никому не выдавать ее даже под пытками я с тебя брать не буду. Ты посвященный, и этим все сказано. Но должен сказать следующее, это ты обязан крепко запомнить: если по твоей вине сей секрет станет достоянием гласности, твой род закончится на тебе. Умрут и все твои родичи.
– Тогда лучше мне ничего знать.
– А вот здесь ты ошибаешься. Ты УЖЕ знаешь. Многое знаешь. Но главное другое – в случае моей наглой смерти ты обязан спасти реликвию ордена и вернуть ее Коллегии Святого Духа.
– Я это сделаю, – торжественно ответил Ротгер.
– А я и не сомневаюсь…
С этими словами Парацельс снял с шеи ключ на прочной цепочке, открыл окованный железными полосами сундук, стоявший в дальнем углу помещения, и достал оттуда небольшую шкатулку.
– Смотри… – Теофраст театрально медленно поднял крышку шкатулки, и в глаза рыцаря брызнули сверкающие искры.
– Адамас[48]! – воскликнул Ротгер.
Потрясенный до глубины души, он тряхнул своей остриженной под «горшок» головой, словно прогоняя наваждение.
– Какой огромный… Да ему просто нет цены! – Рыцарь смотрел на камень, как завороженный.
