подпольный комитет, не меняя своего решения, приказал руководителям «пятерок» быть ближе к оружию и ждать сигнала к восстанию. В довершение столь сложной обстановки в селе стоял еще батальон егерей генерала Каппеля.
Оставив надежных людей возле оружия, Прохор и Лебединский вошли в избу крестьянина попить воды. Там было несколько солдат. Неожиданно появился, судя по погонам, полковник в сопровождении младшего офицера. Лебединский, как старший по чину, увидев полковника, скомандовал:
— Встать, смирно!
Солдаты вскочили на ноги. Полковник остановился посередине избы и обвел взглядом присутствующих.
— Солдаты! Вы должны сказать, кто стрелял сегодня ночью и убил взводного офицера?! Отвечайте.
Молчание.
— Ну?! — Вновь гнетущая тишина. — Не желаете отвечать? Вы что, думаете так и пройдет? Шалишь, это вам не семнадцатый год! Самоуправства не позволим! Поняли? — Круто повернувшись, полковник вышел.
После ухода офицера Прохор спросил:
— Что случилось?
Сидевший у окна солдат ответил:
— Так, была маленькая заваруха, и прикончили офицера.
Солдаты явно были настроены враждебно к своему командованию.
Прохор с Лебединским вышли из избы на площадь. Там их уже дожидался Орловский — член подпольного комитета полка.
— Хлопцы, внимание! — Взглянув на ручные часы, он продолжал: — Минут через двадцать дадим сигнал к оружию. Первым делом нужно ликвидировать офицеров. Затем снимем заставы белых. Реввоенсовет назначает руководителем восстания Пацика Степана. Слушать его команду. А теперь — ближе к винтовкам. — Орловский направился в расположение остальных сотен.
Солнце стояло в зените, отражая его лучи, ярко блестел церковный крест. Над сельской площадью кружились галки. Казалось, ничто не предвещало грозных событий. Нервы Прохора и других козаков, посвященных в план восстания, были натянуты до предела. Скоро прозвучит призыв — к оружию!
В напряженной тишине неожиданно послышался голос командира третьей сотни поручика Белоконя:
— Становись!
Козаки неохотно начали строиться в ряды. Руководитель одной из «пятерок» Василий Король вопросительно посмотрел на стоявшего невдалеке Орловского. «Не допускать увода сотни», — промелькнуло в голове Орловского, и он подал условный сигнал Колчуку и Уштвангу. С короткими интервалами прозвучали два выстрела — сигнал к восстанию. Третьим был убит пан сотник Белоконь. Козаки схватились за оружие. На площади началась беспорядочная стрельба, слышались выкрики: «Бей золотопогонников!»
От поповского дома с двумя офицерами выскочил на площадь пан сотник Лушня. Отчаянно ругаясь, размахивая револьвером, все еще не понимая происходящего, он заорал: — По местам! — И тут же упал сраженный пулей. Такая же участь постигла и других офицеров. Показался встревоженный пан атаман Святенко, с ним — штабной офицер Недоступа. Узнать причину стрельбы им так и не удалось. Восставшие быстро разделались с ненавистным им атаманом и его приближенными.
Группа козаков окружила дом, где засели штабные офицеры 41-го и 46-го полков и егерского батальона. Началась перестрелка. Прячась за оконные косяки большого кулацкого дома, осажденные вели интенсивный огонь. Надо было что-то предпринять. Брошенная ловкой рукой граната заставила их замолчать.
Спастись во время восстания удалось немногим офицерам.
Бежал, как заяц, и пан Халчевский. Бунчужный Кургузов, пронюхав каким-то образом настроение солдат и предчувствуя недоброе, «заболел» лихоманкой и остался в Сарай- Гире.
К восставшему куреню примкнули остатки двух изрядно потрепанных в боях белых полков и часть егерского батальона. Более ярые каппелевцы были уничтожены вместе с офицерами.
Выстрелы начали утихать. Неожиданно с колокольни по восставшим застрочил пулемет и прижал взвод второй сотни к стене полуразрушенного церковного амбара. Ликвидировать колчаковского пулеметчика вызвался Прохор.
Проникнув на лестничную клетку, он стал подниматься по узким каменным ступеням. Увлеченный стрельбой колчаковец не заметил появления Черепанова, который, обойдя осторожно большой колокол, резким броском опрокинул пулеметчика на спину. Противник не растерялся и отбросил Прохора от себя. Завязалась борьба. Оба они незаметно откатывались к невысоким перилам колокольни. Не давая дотянуться колчаковцу до револьвера, Прохор плотно прижал его руку, пытаясь второй дотянуться до перил, чтобы столкнуть пулеметчика с колокольни. Но тот, как железными клещами обхватив его туловище, не давал подняться на ноги. Еще одно усилие. Прохор напружинился, и голова противника оказалась за перилами. «Как оторвать его от себя? Падая, он может потянуть и меня».
Почуяв неладное, один из повстанцев бросился на выручку Прохору. Он вбежал на верхнюю площадку колокольни в момент, когда борющиеся свисали с перил, готовые вот-вот сорваться. Удар кинжала, и Черепанов скорее почувствовал, чем увидел, как пальцы колчаковца разжались, и он полетел с колокольни. Тяжело дыша, Прохор опустился возле пулемета и посмотрел вниз. Сельская площадь все еще кишела солдатами, отдельные группы их начали строиться повзводно, создавая стройные ряды и квадраты. Кое-где слышались выстрелы. Восставшие вылавливали прятавшихся по огородам и дворам офицеров.
Черепанов с помощью своего товарища спустил пулемет на площадь. Там уже шел митинг. Говорил Степан Пацик — первый красный командир полка имени Шевченко:
— Товарищи! Сейчас мы с вами стоим на небольшом клочке великой советской земли. Это надо понять, прочувствовать. Где бы она ни была — в Сибири, Башкирии, на берегах Волги, Дону, Украине — это наша земля, и мы должны очистить ее от белогвардейской скверны. Это главная задача, которую поставил перед нами вождь Всероссийского пролетариата Владимир Ильич Ленин.
Как мощный поток, прорвавшийся через плотину, над сельской площадью прозвучало солдатское «ура!».
— Да здравствует наша родная Коммунистическая партия! — Пацик энергично потряс фуражкой над головой. — Да здравствует Ленин!
Запели медные трубы полкового оркестра.
На душе Прохора было светло и радостно.
После митинга конная сотня устремилась на юго-западную окраину села снимать колчаковские заставы. Впереди мчался Степан Пацик. Увидев скачущих во весь опор всадников с тыла, крупные заставы белых растерялись и, бросая оружие, стали прятаться в ближайших кустах ракитника. Справа от застав, на возвышенности, покрытой мелким березняком, стояла батарея из трех орудий со значительным запасом снарядов. Смелым обходным рейдом Пацик со своими кавалеристами принудил батарею сдаться без выстрела. Путь к частям Красной Армии был открыт.
В ночь на второе мая восставшие вышли на Кузькино и на рассвете прибыли в село Бакирово, где находились красноармейские части бригады Ивана Каширина. Отдых.
