однозубую ведьму… Но у респектабельно-чудной старухи была прямая осанка, насмешливый взгляд прозрачных янтарных глаз и ровные белые зубы, которые блеснули, когда она заговорила:
– Здравствуй, душа моя. Давно тебя жду.
Тамила Борисовна непременно подумала бы, что ошиблась, не туда заехала. Но вот черный поросенок – как раз такой, о котором ходили легенды…
– Меня ждали? – спросила она осторожно. – Вы не ошибаетесь?
– Тебя, тебя, Милка, не сомневайся!
Старуха произнесла это так, что Тамила Борисовна сразу поняла: она ее назвала по имени. Но откуда?.. Значит, и впрямь колдунья!
Женщина спешилась и, стараясь не выдать смятения, стала напротив кресла.
– Мне нужно с вами обсудить одно дело. Поможете, я щедро заплачу…
Старуха вдруг встала, и это ее внезапное движение заставило Коробову непроизвольно вздрогнуть. Колдунья была высока, фигура и движения совсем не старческие. Только сильно морщинистое лицо и бездонная глубина глаз выдавали ее возраст.
– Помогу, – сказала она. – И ты, конечно, заплатишь. Но так, как я того захочу. Ме компрене ву?
Несколькими мгновениями раньше Коробова приказала себе: «Ничему не удивляться!» Потому лишь вскинула брови и ответила:
– Же ву зе бьен компри… Будем и дальше изъясняться по-французски?
Старуха засмеялась хрипловато и сделала приглашающий жест:
– Войдемте в дом, там поговорим.
Черный поросенок опрометью метнулся на крыльцо, уперся пятачком и передними копытцами в дверь и распахнул ее. Женщины вошли следом за ним.
– Что? – спросила насмешливо из-за плеча Коробовой колдунья. – Пока ехала, небось представляла берлогу с открытым очагом да пучками сушеных ящерок? А после разговора со мной – канделябры гадала увидеть и зеленые ломберные столы? – Она хихикнула. – Ан нет, я живу скромно, по-простому.
Комната и правда была скромной, чистой, аккуратной. Пол устлан мягкими половиками, у окна стол под белой скатертью, на окнах веселые ситцевые занавески, цветы в горшочках.
– Как вас зовут? – обратилась к хозяйке Тамила Борисовна. – Как-то не хочется называть Сычихой.
– А и не называй! Хотя прозвище мне это не обидно. Люди уже и не помнят, что оно – от фамилии моей, Сычева. А по имени – Евстафия Исидоровна… Садись, душа моя.
Она подвинула гостье деревянную табуретку, сама села на лавку у стены. Черный поросенок тут же вскарабкался ей на руки. Коробова планировала не затягивать дело, сразу расспросить старуху о нужных отварах. Но все увиденное разбудило в ней любопытство.
– Вы и вправду живете здесь совсем одна?
– Это людям представляется, что одна я тут. Но это место – лишь горница, где я отдыхаю.
Старуха бросила странный взгляд в окно, и Коробовой вдруг показалось, что «это место» – не дом этот, и даже не хутор. Уж не весь ли мир имела в виду колдунья?
– Верно почудилось тебе! – Евстафия Исидоровна засмеялась. – Я прихожу сюда и ухожу отсюда, когда сама хочу. У священного дерева верховного бога Езуса множество ветвей, как множество миров вокруг нас. Я, жрица Тараниса – бога грома, – могу бывать повсюду…
Голос старухи то падал, то поднимался, словно вибрировала струна. И сердце Тамилы Борисовны подчинялось этому рвущемуся ритму. Она открыла рот, пытаясь вздохнуть, задыхаясь, и в этот момент за окном раздался громовой раскат. Ясное безоблачное небо с треском располосовала ослепительная молния.
– Не пугайся, Милочка, – проворковала старуха обычным голосом, мгновенно преобразившись. Только вновь показалось Коробовой, что она словно по имени ее назвала. – Не бойся. Ты ведь образованная женщина, о друидах, надо думать, слыхала. Я – жрица друидов, все четыре стихии мне подвластны. – И она махнула рукой, указывая в окно, где вновь безоблачно светило солнце.
Тамила Борисовна уже взяла себя в руки, хотя озноб еще бил ее, хотелось обхватить руками свои плечи, согреться. Но страх уже вытесняло радостное возбуждение: «Неужели правда друидка? Они же – очень сильные чародеи. Все могут… Обещала помочь…»
– Но, Евстафия Исидоровна, – проговорила Коробова, и голос ее дрогнул. – Друиды, это же Англия… невообразимая древность…. И потом… они приносили человеческие жертвы…
– Что такое древность? – спросила старуха, качая головой. – Время подвластно нашей силе. А жертвы… Что же… Ты вот сама, душа моя, зачем ко мне пришла? За помощью в жертвоприношении?
Голос колдуньи был ласковым, но глаза глядели холодно, жестко. Вновь Коробовой стало страшно.
– Я только хотела попросить у вас снадобье… на травах. От бессонницы, во-первых.
– Это пустяк! – старуха не сводила с нее глаз. – А во-вторых?
Коробова стала торопливо объяснять:
– Видите ли, дорогая Евстафия Исидоровна, вы женщина образованная, поймете меня… Я сочиняю романы. Да, да, пишу книгу для одного столичного издательства. А там одна моя героиня ходит во сне: сомнамбулизм у нее. Хочу описать, как все происходит, что она испытывает, – не получается! Я решила – надо самой испытать состояние лунатизма. Но как? Вот, слыхала о вас как о большом знатоке разных трав. Может, и такая трава есть, чтоб сомнамбулой человека делать, на время, конечно?
Коробова вопросительно смотрела на колдунью. Та молчала, как будто чутко прислушивалась. Но вдруг показалось Тамиле Борисовне, что не к ее словам, а к чему-то, витающему в воздухе. Вдруг сказала неожиданно:
– Наша ты… Кровь есть кровь!
– О чем вы? – Коробова встала. – Не понимаю…
– Да ты небось уверена, что по своему желанию ко мне попала? Услыхала о колдунье, вот и поехала? Как бы не так! Твоя дорога давно ко мне поворачивает. Семнадцать лет назад вильнула было, сделала петельку, да не дошла. Но что начертано, то сбудется…
– Я за травкой к вам! – Коробова пыталась скрыть смятение. Может, и верно старуха из друидов? А те вроде бы умеют заглядывать в прошлое и будущее.
– Ну-ка, пошли! – сказала решительно старуха и тоже встала. Поросенок соскочил с ее колен, подбежал к распахнутому окну и вдруг запрыгнул на подоконник, оттуда – на улицу и помчался по тропинке к разрушенной часовне и погосту. Остановился, словно поджидая их.
– Вот он, мой проводник в потусторонний мир. Зовет… Идем за ним.
У Тамилы Борисовны наконец-то по-настоящему сдали нервы. Она поверила всему.
– Не пойду, – еле выговорила. – Зачем мне туда?
Старуха снова захихикала:
– Не бойся, Милочка! На старое кладбище пойдем, всего-то! Показать тебе что-то хочу.
И Коробова покорно пошла за ней: сначала в двери, потом по тропе, потом через кладбищенские ворота. Черный поросенок все время бежал впереди, и вправду указывая дорогу. А старуха рассказывала:
– Сначала нас тут было восемь семей, все дворяне, все сильные чародеи-друиды.
