предрассудками.
Ро, умеющей остро чувствовать и переживать, понятно, как легко — неосторожным словом, жестом — можно ранить другого человека. Она старается щадить чувство собственного достоинства папы, но как же это трудно — заставить его себя услышать, если ты — немая, а он — такой шумный, кричащий. Только найти способ «закричать» на его языке. И причинить боль тому, кого любишь. И наконец на самом деле признать папино право быть самим собой.
Часто, чтобы прорваться сквозь стену непонимания, надо сначала очень чувствительно об нее стукнуться. Как новая подруга Ро Аманда, которая из лучших побуждений хотела взять над ней «шефство» — и чуть не оттолкнула ее навсегда.
«Я заговорила, медленно выводя руками крупные, четкие знаки.
— Мы не подшефные, — сказала я. — Мы просто люди.
Я посмотрела на Аманду. Так и есть, она все поняла.
Она стояла рядом, судорожно сжимая микрофон.
Сердце у меня стучало как бешеное. Если она настоящий друг — значит, скажет, твердила я себе.
— Ро говорит, — начала Аманда, и голос у нее окреп, — что она… что они — не подшефные, а просто люди.
В зале воцарилась полная тишина.
— Я такая же, как вы, — сказала я. — Обычный человек со своими трудностями.
— Ро такая же, как мы, — перевела Аманда, — обычный человек со своими… канавами?
Она посмотрела на меня озадаченно.
— Трудностями, — подсказала я.
— Трудностями, — повторила она.
— У меня трудности с голосом и речью, — продолжала я, — а кому-то из вас, может быть, трудно зарабатывать на жизнь, или печь бисквитный торт, или делать по-большому.
Аманда все повторила слово в слово, даже „по-большому“.
В зале по-прежнему было тихо.
— Вы можете мне сочувствовать, если хотите. А я, если захочу, могу сочувствовать вам. Мне вот, например, очень жалко тех из вас, у кого нет настоящего друга.
И я посмотрела на Аманду.
А она, пока переводила, смотрела на меня, и глаза у нее сияли.
Мы, кажется, целую вечность так простояли на сцене, молча улыбаясь друг другу.»
Говоря о разных языках, о понимании, нельзя не сказать о важности искусства перевода, о мастерстве переводчика. От переводчика зависит очень многое: интонация не только героев, но и всего произведения, будем ли мы спотыкаться о чужеродные слова или нам покажется, что книжка и была написана по-русски. Хороший переводчик переводит не просто слова и фразы, не просто с одного языка на другой язык. Он переводит с культуры на культуру — и делает богаче обе. Поэт, автор книг для детей Марина Бородицкая — очень хороший переводчик, и поэтому книжка о Рове-не Бэтс станет достоянием нашей детской литературы.
Сейчас во всем мире выходит много книг, фильмов про людей с ограниченными возможностями, как их «политически корректно» называют. Как помочь им адаптироваться в мире большинства: глухим — в мире слышащих, слепым — в мире зрячих, инвалидам-коля-сочникам — дать возможность «ходить» в театры, в кино, в гости, на работу. А большинству — как научиться смотреть на инвалидов, на цветных, на «чудиков» не свысока, не брезгливо, не с ненавистью и страхом.
Есть разные способы решения. Можно сделать вид, что разницы нет никакой — «у нас общество равных возможностей»: все одинаковые — мужчины и женщины, черные и белые, больные и здоровые, взрослые и дети. Можно притвориться, а потом возмущаться, как в одном американском фильме про человека с руками-ножницами: как это он, здороваясь, кого-то этими ножницами слегка порезал.
Про великого индийского политического деятеля 20 века Махатму Ганди рассказывают, что во время гражданской войны между мусульманами и индусами в Индии он объявил голодовку, сказав, что не хочет жить, когда братья истребляют друг друга. Ганди любили и уважали все, поэтому к нему пришли представители обеих религий и стали уговаривать его прекратить голодовку.
«Я обещаю тебе, учитель, — сказал индус, — что воспитаю сына убитого мною соседа-мусульманина, как своего собственного.»
«Нет, — ответил Ганди, — это не решение проблемы. Вот если ты воспитаешь его мусульманином, каким был его отец, тогда кончится война».
Можно признать, что все люди разные, что возможности их неодинаковы и кому-то нужна постоянная помощь, чтобы переходить через улицу. И прежде чем запихивать всех глухонемых детей в обычные школы, может, следует задуматься о том, не сделает ли это их жизнь еще более сложной.
Однако не стоит забывать, что у слепых людей часто намного более тонкий слух, чем у зрячих, а глухие люди различают больше цветовых нюансов, чем слышащие. Для тех, кто не может подниматься по лестнице, нужно строить пандусы. Но нужно и попристальнее вглядеться в другие миры и увидеть в них не только ограниченные возможности, но и расширение границ наших обычных шести чувств. Расширение границ принятия.
И тогда наш мир станет безопасней.
Для детей и для взрослых.
