Покровский развернулся и небрежно бросил через плечо:
– Актеров попрошу пройти в гримерную, остальным советую очистить помещение.
Теперь настала очередь Филатова замереть с полуоткрытым ртом. Следователь Доронин с трудом сдерживал приступы гомерического лошадиного хохота.
Успенский проводил Василису до дверей в коридор, по которому бодрой рысью удалялся режиссер со своими приближенными.
– Вот видишь, – шепнул на прощанье Василисе астролог. – Если бы я показал монокль Алексею, он бы сейчас нашего гения упек в кутузку. И плевать ему на спектакль и на то, что президент или премьер приедет. Он же Скорохват. Да, но как же я пойду на премьеру без галстука?
Василиса усмехнулась и подошла к большому шкафу в углу кабинета. Открыв его, она покопалась в обширных внутренностях и достала новый, в яркой упаковке галстук.
– Вот, Адка собиралась Артурчику на премьеру подарить. Перебьется. Бери, не стесняйся, это «Бриони», он семьсот баксов стоит.
Андрей повязал галстук и чмокнул дебютантку в щеку.
– Вот спасибо. Ладно, иди играй. Посмотрим, что дальше будет. Ни пуха ни пера!
Он проводил Василису тревожным взглядом. Ему было неспокойно.
После того как Василиса ушла следом за Покровским, прокурор с мстительной ухмылкой повернулся к Андрею.
– Ну вот, преступление века раскрыто. Или я не Скорохват. Я ему покажу посторонних. Я ему очищу помещение!
Но Успенский совсем не разделял его уверенности.
– Петрович, будь осторожен. Такого зверя надо бить наповал. Нокаутом. По очкам ты у него не выиграешь. Связи у него и в самом деле – круче некуда.
Но Филатов уже закусил удила.
– Это мы еще посмотрим, что у кого круче. Я, знаешь ли, тоже не мальчик. И у меня кое– какие мыслишки имеются. Рассказывать не буду, чтобы не сглазить.
Он забрал у Доронина папку с листом рукописи и сунул ее астрологу.
Тот взял, но раскрывать не стал, просто сунул ее подмышку.
– Позже погляжу. Сейчас некогда. Пойдем в зал посмотрим, сориентируемся на местности. Без тебя меня одного могут не пропустить. Неспокойно мне что-то.
Они направились по переходу в здание театра. Следователь Доронин последовал за ними. Впрочем, недалеко.
– Алексей Петрович, – обратился он к прокурору–криминалисту, – какие у вас планы насчет меня?
Филатов остановился.
– Да, собственно, ничего конкретного. А что?
– Мне же проверку банка надо заканчивать, – тоскливо напомнил он.
Прокурор кивнул.
– Да, конечно. Хотя постой! Ты выставил «наружку» за той парой громил? Их уже брать пора, по ним давно тюрьма плачет.
Следователь замялся.
– Тут что-то странное. Я все оформил как полагается, но тут оперативникам позвонил кто-то из Генеральной прокуратуры и наблюдение отменил. Вы понимаете, в чем тут дело? Мне ничего толком не объяснили.
Филатов нахмурился.
– Есть у меня кое–какие соображения. Но сначала надо проверить. Ладно, иди работай. Если понадобишься, я позвоню.
Доронин направился в бухгалтерию, а Филатов и Андрей продолжили путь по переходу. В театре стояло жуткое столпотворение. Причем охраны было больше, чем артистов, обслуживающего персонала и зрителей, вместе взятых.
Проверять документы начали на дальних подходах. Если бы не прокурорское удостоверение Филатова, Успенскому не удалось бы проникнуть дальше входной двери. Но даже оно не стало полноценным пропуском. Охранники долго перезванивались со своим начальством, потом откуда-то из театральных недр явился плотный крепыш в черном костюме. Он представился старшим менеджером по безопасности.
Поглядев на физиономию крепыша, Успенский подивился тому, что тот сумел выговорить слово «менеджер» с первого раза. Цепким взглядом глазок–пуговок старший менеджер следил за каждым шагом вверенных его попечению подозрительных типов. Вели себя они довольно странно, особенно тот, что предъявил удостоверение прокурора.
Филатов, памятуя о покушении, устроенном на Василису, сам внимательно осмотрел, обстучал и чуть ли не обнюхал все декорации, осветительные штанги и, особенно, балкон. Все предметы как будто держались крепко и падать не собирались.
По сцене зацокали каблуки. Андрей почувствовал, что кто-то стоит у него за спиной и смотрит ему в затылок. Он оглянулся, ожидая увидеть Василису, но это была не она.
– Вы меня помните?
Узнать в рыжей ведьме Гелле рыжую актрису, то ли Марину, то ли Маргариту, было непросто. Она мило улыбнулась, ошарашив Успенского. К ее воркованию по телефону он вроде бы привык. Но вот так, увидеть ее лицо, не искаженное злобой, было для него неожиданностью.
– Как насчет моего гороскопа? – нежно спросила она.
Успенский придал своему лицу максимально строгое выражение.
– Он еще не готов. Тем более вам нужен парный прогноз, ваш и вашего бойфренда.
– Он мой жених, а не какой-то бойфренд. Мы скоро поженимся, – обиженно перебила его актриса. – Вот, мы с ним сфотографировались перед дворцом бракосочетания.
И она с торжеством продемонстрировала Андрею фотографию, где запечатлелась в обнимку со своим женихом. Впрочем, личность суженого она закрыла ладонью.
– Тем более, – учтиво улыбнулся астролог. – Так как вас все-таки зовут? Маргарита или Марина? Это тоже важно для правильного составления гороскопа.
– Вообще-то меня назвали Марией. Неподходящее имя, правда? Деревенское какое-то. Поэтому я сначала назвалась Мариной, а потом Маргаритой. Для меня это не просто имя, а символ. Теперь понимаете, почему мне так важно было сыграть именно эту роль?
Успенский задумался.
– Но почему вы считаете имя Мария неподходящим? Я бы назвал его сакральным.
– Ма–а-ашка!!! – прогремел под сводами зала рев Покровского. – Где тебя носит?!
– Ой, убегаю! – испуганно пропищала актриса и умчалась за кулисы.
Андрей пристально посмотрел ей вслед.
– Как считаешь, это не он? – спросил он прокурора.
– Кто, жених? – удивился тот. – Почем я знаю? Она же не мне, а тебе фотку показывала.
Астролог развел руками.
– Я тоже не разглядел, она его морду рукой закрыла. Так что это вполне может быть и наш маэстро.
Филатов оценивающе оглядел фигуру режиссера.
– Вряд ли, конечно, хотя чем шут не шутит. Пойдем-ка у него пару билетиков выпросим.
Но, услышав их просьбу, Покровский только руками замахал.
– О чем вы говорите? Билетов давно нет. И обе ложи под завязку набиты, и правительственная, и директорская. Могу выдать контрамарки без места. Сядете на
