Сумерки

от моей двери.

Она была ненормально огромная, больше двух метров ростом, отчего так и подмывало успокоить себя: это понарошку, это просто какой-то шутник завернулся в плащ и залез на табурет… Но по-настоящему меня испугали плечи - непомерно широкие, делающие мутный силуэт в глазке чуть ли не квадратным, как у каких-нибудь персонажей в американских мультфильмах. Вот именно что в мультфильмах: отсутствие привычных глазу человеческих пропорций не позволяло верить в подлинность, реальность этой фигуры. Во мне крепла уверенность в том, что я сплю или брежу.

Несмотря на выступающий над плечами широкий бугор, который, по видимости, должен был быть головой, все очертания вкупе решительно не производили впечатления человеческой фигуры. Даже не окажись головы на месте, мой гость не мог бы стать еще страшнее. Разглядеть его силуэт лучше мешали слабое освещение и быстро запотевающий от волнения глазок, однако и того, что я мог видеть, было вполне достаточно, чтобы сделать единственно верный вывод: на лестничной клетке меня ждало создание, которому решительно не было места в том, что мы называем действительностью. Выражение «не от мира сего» приобретало для меня новый, нехороший смысл.

Удивительно, но во мне имелась некая подсознательная готовность к такой встрече. Начиная с определенного момента я чувствовал, что реальность вот-вот может прогнуться и исказиться, как лицо посетителя в комнате смеха (никогда не находил ничего смешного в этих неприятных заведениях) - настолько необычен был попавший в мои руки документ и все связанное с ним. Как бы поточнее выразиться? Всерьез посвятив свою жизнь изучению НЛО, начинаешь не только верить в пришельцев, но даже обижаться на них за то, что именно тебя они обходят стороной.

Когда мои расширившиеся зрачки смогли зачерпнуть достаточно света, чтобы присмотреться к нему повнимательнее, я начал различать некоторые детали: оно, кажется, действительно было одето в безразмерный темный плащ, а огромная голова была тяжело опущена на грудь - чтобы я не видел лица? Или его отсутствия?

Оно стояло абсолютно неподвижно, не издавая ни малейшего звука, словно было не живым существом, а механизмом, выполнившим часть своей программы и замершим до новых приказаний.

Может, и вправду чья-то глупая шутка? Как-никак, скоро Новый год, люди уже празднуют. Нет ли у нас какой-нибудь народной традиции пугать людей до полусмерти бездарными розыгрышами под праздник? Что-то было связано с Сочельником, вроде бы, когда там этот чертов Сочельник? Скрутили из проволоки каркас, накинули брезент, постучали в дверь - а сами сидят на лестнице и стараются придушить смех. В этой штуковине на лестничной клетке нет ровным счетом ничего такого, дураку ясно, что она неодушевленная. Вот выйду наружу и задам им трепку!

Я так расхрабрился, что и вправду, взявшись за дверную ручку, потянул ее вниз. Излишне уточнять, что, не будь замок заперт, куражиться я бы не стал. Дверь я закрываю всегда, как только вхожу в дом, доведенным до автоматизма движением: два поворота влево, потом щелчок - фиксатор уходит наверх; на все не требуется и секунды. Случалось, конечно, изредка забываться, вынося ведро или спускаясь к почтовому ящику за газетами, но уж сегодня я точно заперся. Ведь правда?

Как только ручка описала дугу до конца, язычок спрятался, и дверь под тяжестью моего тела медленно подалась вперед…

…Давно собирался смазать петли - от пыли и ржавчины они безбожно скрипели, наждаком проходясь по слуховым нервам всякий раз, когда я открывал дверь недостаточно быстро. Но подсолнечное масло в петли заливать нельзя, так будет только хуже, - кто-то мне об этом авторитетно рассказывал, а машинное надо было еще специально разыскивать; в результате, вместо того, чтобы решить вопрос кардинально, я научился чуть приподнимать дверь и отворять ее выверенным молниеносным броском, которому мог бы позавидовать любой мангуст. Зато скрежет был не таким мучительным.

Будь петли смазаны, я так и застрял бы в этом гипнотическом полусне и, конечно, осознал бы случившееся слишком поздно, когда сгустившийся за дверью кошмар скользнул бы уже беззвучно в мой дом, и вышло бы так, что я сам пустил его внутрь. Но протяжный надрывный скрип петель отрезвил меня.

В те доли секунды, когда, спохватившись, я уже перестал толкать дверь вперед, но еще не успел потянуть ее на себя, я ясно ощутил, как с другой стороны за ручку мягко, но властно взялось оно… петли испуганно умолкли, но створка упрямо продолжила движение, открываясь…

Чтобы захлопнуть ее, мне пришлось упереться в пол и что было сил дернуть обеими руками, - тяжесть была неимоверная, словно я, как силач из Книги рекордов Гиннесса, тянул на себя груженый железнодорожный вагон. Язычок лязгнул и встал на место.

Не давая ему опомниться, я тут же закрепил успех - в полсекунды закрыл один замок, сняв предохранитель, спустил пружину второго, протянул собачку, потом громыхнул вьщвижным засовом и только тогда перевел дыхание. Прижался к глазку - темная махина стояла точно там же, где и прежде, не сдвинувшись со своего места ни на сантиметр.

Оглушенный и завороженный, я старался обуздать скачущее галопом сердце, вцепившись в отполированный набалдашник на дверном засове, все еще упираясь ногами в пол и не отрывая взгляда от фигуры на лестнице. Обдумать творившееся со мной совсем не было времени: как раз в тот момент, когда я думал отлучиться на кухню за мясным ножом, оно сделало шаг вперед.

Одного этого шага оказалось довольно, чтобы понять, как глупо и наивно было надеяться на рациональное объяснение происходящего. Движение далось созданию тяжело: оно медленно оторвало от пола ногу (нижняя часть его тела оставалась для меня невидимой, зато верхняя, почти целиком укладывавшаяся в обзорное поле глазка, перекосилась, левая сторона с какой-тотектонической неспешностью и монументальностью вздыбилась, а потом приблизилась к глазку. Затем с таким же усилием чудище (ничто не могло бы теперь убедить меня в том, что передо мной человек) передвинуло вперед и другую половину своего колоссального тела. Самым жутким показалось мне совершенное, невозможное беззвучие, с которым оно перемещалось. Подобравшись поближе к двери, темный силуэт заполнил собой все видимое пространство. Меня буквально отбросило назад; сам я предпочел тогда списать это неосознанное движение на инстинкт самосохранения, однако позже, анализируя свои ощущения, понял, что оно было окружено полем ужаса, отталкивающим от него все живое… словно некий дьявольский магнит наоборот. И тут же раздался стук - точно так же, как и раньше: три неспешных тяжких удара.

Горло пересохло, и сглотнуть никак не удавалось. Игра явно зашла слишком далеко; но главное - ход перешел к другим участникам, о существовании которых я раньше догадывался, но упрямо отказывался в него верить.

По счастью, телефон у меня стоит на столике в прихожей, значит, я мог набирать номер, не отходя далеко от двери. Десять секунд на то, чтобы метнуться на кухню за ножом (как будто он сможет меня спасти!) и, вернувшись, наскоро обшарить все замки - да, вроде все заперто… Потом, осторожно отходя спиной вперед, не поворачиваясь затылком к входной двери, дотянуться до телефона. Ступать как можно тише - скрип паркета не должен заглушить ни малейшего шороха, который может донестись с той стороны. Теперь остается только набрать нужный номер.